Так, ещё один готов, возможно, он даже без сознания, так как свалился кулём и не подаёт признаков жизни. Но убить я его точно не должен был, всё-таки занятия у мастера Лю не могут пропасть даром. А вообще всё это напоминает мне побоище в Ухтпечлаге, в результате которого я оттуда сделал ноги. Правда, там шла стенка на стенку и выглядело всё не в пример эпичнее, но сейчас выбирать не приходилось. Не до жиру, быть бы живу.
Сволочи! Продолжают выжидать, отрезая пути к отступлению, то бишь к моему блоку. Причём на пути туда именно Пабло и, чёрт возьми, он держит в руке нож. Только этого мне не хватало… Хотя ведь можно было предположить, что главарь этой банды вооружён, хорошо хоть, не огнестрелом. С другой стороны, силы тают на глазах, а кровь и не думает униматься, окропляя хлюпающую под ногами грязь. Сейчас бы чем-нибудь руку перетянуть, чтобы унять поток, но кто же даст время на это, судя по всему, у них цель – кончить меня именно здесь и сейчас.
Отвлёкшись на посторонние мысли, я не уследил, как один из негодяев прыгнул на меня сбоку. В последний момент почти успел уклониться от удара в висок, и кулак прошёлся вскользь, но и этого хватило, чтобы в глазах потемнело. Я пошатнулся, не глядя засадил ногой в сторону нападавшего и, похоже, куда-то хорошо попал, так как послышался вскрик. Но тут же налетел его подельник, и мы свалились в грязь, принявшись мутузить друг друга. Я ещё успел расчётливо подумать, что сейчас Пабло может спокойно ко мне подобраться и всадить в спину нож. Причём воспринял эту мысль как-то обречённо, понимая, что предпринять что-то не в моих силах, которых и так оставалось с гулькин нос.
Тут мне наконец удалось засветить сопернику куда-то в район трахеи, и он отвалился от меня, как насосавшаяся крови пиявка. Я же, каждый миг ожидая удара ножом, кое-как сумел подняться на ноги. Всё, боец из меня теперь аховый, разве что смогу встретить смерть стоя, а не на коленях.
А это ещё что такое? Что это за живая куча? Проморгавшись, с удивлением вижу, что эта куча состоит из двух тел – Пабло и… Молчуна Лу! Он-то как здесь оказался?! И мало того: как он не испугался схватиться с этим отморозком?
И больше никого на ногах здесь нет. Кто-то из мексиканцев в отключке, остальные в таком состоянии, что им только до лазарета доползти бы. Значит, могу, не опасаясь нападения сзади, помочь Молчуну.
Наплевав на валяющиеся в грязи купюры – гонорар с выигранного боя, двигаюсь к этой куче-мале. И вижу, как Пабло с грехом пополам выбирается из-под неподвижного тела моего сокамерника и, прихрамывая, бросается прочь. Чувствуя, что что-то не так, опускаюсь на колени и не без труда переворачиваю Молчуна на спину, с болью взирая на торчавшую из его живота рукоятку самодельного ножа. Удар был нанесён в правую часть, как раз в район печени. На автомате прикидываю, что лезвие было сантиметров пятнадцать, а Молчун Лу не такой уж и толстый, скорее, просто большой, выходит, печень мексиканец ему по-любому порезал. Вытащить нож – опасно, кровь затопит брюшную полость, оглянуться не успеешь, как вся она там и скопится. Прикладываю два пальца к сонной артерии и чувствую слабое биение пульса. Молчун вздрагивает, открывает глаза, наши взгляды скрещиваются, и я чувствую, что осталось Лу совсем немного. Вытаскивай нож, не вытаскивай – исход один. И я говорю:
– Всё будет нормально, ты только потерпи немного, я вызову охрану, они тебя отнесут в лазарет.
На что толстые губы Молчуна отвечают подобием болезненной улыбки, а его пальцы сжимают мои.
– Я их… – Дальше что-то очень тихо.
– Что? – наклоняюсь я ниже, чтобы понять, о чём он.
– Я их не убивал. – И Молчун Лу испускает дух, взирая стекленеющим взглядом куда-то в изрыгающую влагу небо.
Я продолжаю держать свои окровавленные пальцы в его руке и чувствую, как она холодеет, а внутри у меня – ноль эмоций, какое-то безразличие ко всему, полная апатия. И даже с равнодушием зафиксировал, как на опавшую грудь Молчуна взобралась крыса. Села и стала тыкать носом ему в подбородок. А потом, видно поняв, что дела плохи, повернула мордочку ко мне. И я в чёрных бусинках её глаз словно прочитал немой укор, мол, что же ты своего сокамерника не уберёг?
Высвободив руку из оцепеневших пальцев Молчуна, я стащил с себя робу, зубами оторвал полосу ткани и кое-как перетянул своё левое предплечье выше раны. Потом, напялив на себя драную рубаху, протянул руку к крысе. Та, пару секунд подумав, взобралась на мою ладонь, и я спрятал её за пазуху.
«Ну вот, очень вовремя!» – подумал я, увидев бегущих в нашу сторону двух охранников с M-1 Garand наперевес.
– Всем лежать, никому не двигаться!
– Тут и так все лежат, – кое-как двигая языком, ответил я.
– Заключённый Бёрд? Что тут произошло?
– А вы сами не видите?
– Я вижу, что здесь случилось настоящее побоище, и… Это что, Молчун Лу? Он что, мёртв?
– Как видите.
– Кто это сделал?
– Пабло, главарь вот этих ублюдков, – кивнул я на копошащиеся в грязи тела.
– Так… Адам, вызывай подмогу, а я пока подержу их на мушке.
Дальнейшее помнилось смутно. В голове почему-то сидела мысль, как бы не потерять Бу-бу, и я крепко прижимал к себе затаившегося за пазухой зверька, даже когда врач накладывал мне швы. К тому времени я потерял слишком много крови и почти ничего не соображал. Запомнил, как появился директор Диксон, что-то участливо спрашивавший, я что-то отвечал, но что – напрочь вылетело из головы.
А потом наступило забытьё. Но, что самое интересное, когда я очнулся в лазарете, причём переодетый в чистое, крыса так и была при мне, сидела за пазухой. Как это объяснить, я не знал, а спросить у медсестрички, которая помогала местному доктору, мастеру на все руки, я не решился. Вдруг она и не знает про Бу-бу, а если узнает, заставит от неё избавиться? Кстати, вообще это самец или самка? Выясню это, быть может, но попозже.
Оказалось, я сутки провалялся без сознания, под капельницей с физраствором. Иголку из моей вены не вынимали потом ещё три дня, а на второй день, как я очнулся, меня навестил Диксон и с ним какой-то мужик, представившийся следователем системы исправительных учреждений штата Калифорния. Диксон при нём держался скромно, а я, решив, что покрывать подонков не стану, выложил всё как на духу. Следователь записал мои показания, дал прочитать, расписаться и отбыл вместе с директором. К счастью, за всё время
