Не обращая внимания на слушателей, Зинченко продолжал:
– Я разработал проект развития. Путь к нашему будущему. Да, будет тяжело, но к этому надо отнестись с пониманием. Если не сейчас – то уже никогда!..
– Херня какая-то… – негромко, но отчетливо сказал один из жителей. Смотритель беспомощно обернулся, ища его взглядом, не нашел и с досады махнул рукой. Помощник выскочил вперед, чтобы что-то сказать, но не успел.
Черт его знает, было ли это запланировано, или у Валерика сдали нервы, но он вытянул руку с пистолетом и нажал на скобу. Негромко хлопнуло, и помощник смотрителя упал, заливаясь кровью из простреленной головы.
– Банкет же… – сказал он в наступившей тишине. И умер.
– На пути к счастью будут необходимые жертвы, – брезгливо глянув на труп, продолжал Зинченко. – Нам надо многое сделать. Старая власть никуда вас не вела, мы ее заменим.
Способ замены был очевиден. В глубине собравшихся вскрикнула женщина, но тут же замолчала. Похоже, ей зажали рот.
– Итак… Мужчины отныне будут сообща работать. Расчистка мостов на поверхности, затем освобождение левого берега от всякой нечисти. А женщинам есть приятный сюрприз. Как вы знаете, население убежищ вымирает. Рождаются одни мутанты. Мы нашли для вас способ рожать здоровых малышей! На Базе есть запас довоенных эмбрионов и каждая – подчеркиваю, каждая! – женщина фертильного возраста обретет счастье материнства!
Толпа угрюмо молчала. Помощник смотрителя в луже медленно растекающейся крови послужил хорошим уроком не шуметь в ответ.
– Вашему форпосту выпала высокая честь – стать первым в ряду признавших Проект, начавших его исполнение во благо грядущих поколений!
Это старинная русская забава: делать что-то непременно во благо детей и внуков. Сейчас будет плохо, но уж потом-то!.. Впрочем, потом обычно не лучше. Во имя грядущих поколений, разумеется. Однако жившие по ту сторону границы с другими намерениями так же сгорели в ядерном пламени – не в стране, наверное, дело. В человеческой сущности.
Кат нашел взглядом Черепа. Из-под капюшона на сталкера смотрели мрачные глаза главаря детей дракона. Если он до этого не верил в необходимость прекратить это все, то теперь доказательств больше не нужно. Череп медленно наклонил голову и начал выдвигаться на ранее оговоренную позицию. Из-за того, что их слишком мало, честный бой был исключен заранее. Только так, к сожалению, прикрываясь ни в чем не повинными жителями. Самым сложным было просочиться сюда, на площадь, с оружием. По одному, по двое, выдавая себя за сталкеров – Кату это было легко, детям дракона сложнее. Но все справились.
Череп встал возле памятника справа, стараясь быть незаметнее со стороны грузовика и бдительно следивших охранников Зинченко. Кат занял похожую позицию левее и ближе к противнику.
Стрелять они начали одновременно.
Укороченные автоматы были, конечно, не лучшим оружием, но их легко было прятать под серыми плащами братьев. Кат бил по кунгу, короткими очередями, чтобы не дать верхушке Базы скомандовать отход и, главное, отогнать стрелков от пулеметных гашеток. Иначе здесь будет бойня. Череп попытался сразу выцелить Зинченко. Звенели разбитые стекла, по бортам пробежали строчки пулевых отверстий. Брони там, на счастье, не было, но из-за толщины стенок с короткоствольными автоматами много не навоюешь. Первыми очухались не бойцы оцепления и даже не безопасники возле кунга, а, как ни странно, викинги. Вроде как наблюдатели и контролеры. Один из рогатых схватил стоявшую рядом женщину в праздничном ярком платье, взял ее голову в захват локтем и приставил к горлу нож.
– Бросай оружие, иначе зарежу! – заорал он хриплым пропитым голосом. – База и Нифльхейм!
– Рагнар! – зарычали остальные викинги.
К викингу, расталкивая ничего не понимающих людей, бежал смутно знакомый Кату человек. А, это же доктор с соседнего «Проспекта»! Он еще осматривал его тогда, при первой встрече со сталкерами. Имя какое-то чудное… Фридрих Степанович, что ли? Вот принесло мужика на чужой праздник.
– Оставьте в покое женщину, вы!.. – крикнул врач.
Толпа собравшихся жителей, как обычно не сразу сообразившая, что происходит, начала распадаться. Кто-то пытался отбежать назад, некоторые – разозленные диким планом военных – рванули ко входу в убежище за припрятанным дома оружием. Поднялся шум, люди метались по площади.
«Площадь Ленина» всегда была мирным форпостом, торговым. Стычки, конечно, случались, но чтобы бой, да еще прямо среди собравшихся жителей – такого не было никогда.
– Женщину? – ухмыльнулся викинг. – Какую женщину? Беги отсюда, задрот! Я ее себе забираю.
Доктор налетел на него, размахивая руками. Вокруг возмущенно заорали люди. Викинги – зло понятное и привычное, как раз с ними дерутся часто. Кат глянул в их сторону, отстегнул пустой магазин и сунул в карман плаща, доставая новый. Главная цель – вон она, в зеленом грузовике. С рогатыми без него разберутся.
Доктора, похоже, ударили ножом. Зато спасенная им женщина отпрянула назад, в толпу, в порванном на плече платье, но невредимая. Молодец он, конечно, только врачи и так редкость в убежищах…
Несмотря на пробитую пулями кабину, в которой стараниями Черепа почти не осталось целых стекол, кто-то завел грузовик. Громко вырвалось облачко выхлопных газов, двигатель зарычал. Внутри кунга ожили пулеметы. Один из стволов, торчавших над открытым задним пологом, раскатисто загрохотал, выплюнув над головами людей длинную очередь. За пулеметом зажужжал привод подачи патронов.
Остальные дети дракона, как и было задумано, стреляли с разных точек площади. Кат удивился, что оцепление во главе со Старцевым в бой вообще не вступило, отойдя в стороны и не приближаясь к собравшимся. По ним тоже никто не стрелял. Похоже, противник понес неожиданные для него потери – в распоряжении Зинченко остались только бойцы безопасности, а военные ввязываться в это не станут. Большой жирный плюс. Однако хватало и безопасников: из кузова палили сразу несколько стволов. Но самое опасное, конечно, пулеметы. Один постреливал пока что над головами, второй молчал. Удалось зацепить бойца? Кат пригнулся и побежал к кабине грузовика, прорываясь через растерянно суетившихся жителей. Там надо разобраться, а получится – отогнать его от площади.
За его спиной пули ранили жителей, с визгом отбивали куски от постамента Ильичу, позвякивали о
