Дан демонстративно медленно оторвал поджаристую корочку и спросил:
— Хочешь?
Халява задрожал сильнее. Создавалось впечатление, что его прошибла лихорадка. Ответ на вопрос Дана не требовался, и так было понятно, что пирог гипнотизирует Халяву.
— Тогда скажи, почему все уходят, а ты остался? Почему ты не пьешь кровь, а ешь булку. Почему разговариваешь с нами?
Халява от обилия вопросов даже перестал трястись и нахохлился. Я уже подумала, что он не будет с нами общаться, но демоненок, подумав, всё же сказал:
— Много вопросов. Один вопрос — одна булка!
И выразительно покосился на зажатый в руках Дана кусок пирога.
— Ну-у… хорошо, — согласился полувампир. — Так почему все уходят, а ты остался?
— Булку дай, — потребовал Халява и протянул лапки к куску. Демоненка снова била дрожь, а от нетерпения он поерзывал на упитанной попе.
— А не обманешь? — подозрительно уточнил Дан, который выходцу из нижнего мира не доверял.
— Нет. Дай.
Схватив булку, Халява сразу же откусил и начал говорить, только когда прожевал.
— Не хочу.
— Что не хочешь?
— Уходить не хочу, — пояснил он, блаженно щурясь.
— Почему?
— Тепло, вкуфно. Не хочу.
— А всем остальным не нравится, и они уходят? — продолжил допрос парень.
— И мне не нравилось, — почавкал демоненыш.
— А сейчас что изменилось? — вклинилась я.
— Один вопрос — одна булка, — напомнил Халява, и я послушно выдала ему еще кусок пирога, отломив на этот раз с мясом. Халява откусил и отдал обратно со словами:
— Другую булку.
— То есть теперь тебе не просто булку надо? — удивилась я, отмечая, что наглость создания нижнего мира растет в геометрической прогрессии.
— Дай вкусную булку! — заныл он. — Жалко, что ли?
Я вздохнула и выдала ему пирог с курагой. Халява зажмурился от удовольствия и соизволил ответить чуть более развернуто:
— Не знаю, что изменилось. Мы попадаем сюда, и нам тут не нравится, поэтому уходим обратно. Там хорошо. А сейчас мне хорошо тут. Зачем уходить?
— Ну, логично… — протянул Дан и в задумчивости взлохматил шевелюру. Оторвал еще кусок булки и задал следующий вопрос:
— А что с кровью?
— Кровь питательно, но не вкусно. Она дает силу для перехода домой. А мне и так хорошо. Домой не хочу, кровь не нужна. Нужно вкусное. От вкусного хорошо.
— То есть, — осторожно поинтересовалась Элси, — ты собираешься жить тут, с нами?
— Один вопрос — одна булка… — категорично заявил Халява и с надеждой уставился на мою подругу. Но у нее, в отличие от нас, похоже, оказался иммунитет к прожорливому шантажисту.
— Ну уж нет. За этот вопрос никакой булки. Потому как это моя комната, и я хочу знать, кто в ней обитает. Не хочешь отвечать — коврик находится с той стороны двери. Там будешь спать?
— Нет. — Халява замотал лохматой головой с большими топорщащимися ушами. — Тут останусь. Тут хорошо.
— И у нас остался последний вопрос… — Дан протянул еще кусок пирога Халяве. — Вы не любите с нами говорить, почему ты говоришь?
— И я не люблю, — признался маленький демон. — Но за вкусное буду.
После этого Халява засунул в пасть кусок пирога целиком и начал демонстративно громко чавкать, всем своим видом показывая, что на сегодня он закончил и больше общаться не хочет. А может быть, просто обожрался, и булка в него больше не лезла. А нет вкусного — нет разговоров. Слопал он большую часть пирога с курагой. В меня бы точно столько не влезло.
Наевшись, Халява тяжело взмахнул крыльями, перелетел ко мне на кровать, устроился на подушке и натянул на себя покрывало. Мелкому демону явно было хорошо, а у меня назревал вопрос, где я буду спать. Не уверена, что мне хватит места рядом с развалившимся наглецом.
— Слушай, — спросила меня Элси, — а если его увидят? Нам не влетит за такое «домашнее животное»?
Я хотела ответить, что если и влетит, то явно меньше, чем за разоренную клумбу, но решила не тыкать в больное место и ответила ровно:
— Постараемся сделать так, чтобы его никто не увидел.
Словно в ответ на мои слова Халява начал таять и скоро совсем исчез, даже одеяло опустилось, словно никого там и не было.
— Эй, пушистый! — с тревогой позвала Стеффи. — Ты решил всё же убраться к себе или спрятался?
— Спрятался, — отозвалась пустота, и мы успокоились.
— Сейчас можешь появиться, — велел Дан. — Но если кто чужой входит, прячься.
Халява не ответил, но материализовался снова, продолжив уютно спать. Мы немного поболтали, и Дан начал собираться домой, а мы — в столовую.
За насыщенными событиями сегодняшнего дня я совсем забыла про отбор. И не факт, что вспомнила бы, если бы совсем вечером после ужина, когда мы сидели на диване с чашками чая, Стеффи внезапно не встрепенулась и не уточнила:
— Ты ведь прошла дальше? В отборе? Усилия были не зря? Ты ведь нам так ничего и не рассказала.
— Так мы с вами и не виделись толком с самого утра. Прошла. — Я вздохнула. — И ты не поверишь, но Эссиль тоже!
— Как? — возмутилась Элси.
Ее и без того большие глаза стали огромными.
— Ей засчитали собранные с клумбы обрывки лепестков. Представляешь? Да еще и сказали, что у нее было сложное задание! Про мое ни слова! А у нее сложное!
Я снова почувствовала возмущение.
— Вот ведь стерва! — прошипела Стеффи, и ее лицо приняло решительное и злое выражение. Ну, мы ее сделаем. В следующем же испытании и сделаем! Кстати, что там нужно?
— Представления не имею.
— В смысле? — удивились девчонки.
— Сейчас. Если вспомню, то воспроизведу… — Я напрягла извилины и изрекла: — «Как солнца луч его прекрасен лик, увековечь и вознеси».
— Что это? — подозрительно спросила Стеффи.
Я пожала плечами.
— Это задание.
— Н-да… — Элси задумалась. — Если честно, у меня ни одной идеи нет. Странное какое-то задание.
