— Куда это? — внезапно испугалась я и уперлась каблуками в пол.
— Знаешь, Вирена, — выдохнул Нокс, — у меня был трудный и долгий день. Я не хочу вести задушевные беседы, сидя на коврике под дверью. У меня в гостиной есть кресло, сидеть в нем однозначно удобнее. Там и поговорим.
— Я вообще не хочу задушевных бесед. Можно я просто пойду в комнату к девчонкам? А вы забудете о том, что я рыдала у вас на коврике. Так можно?
— Не уверен, — хмыкнул он. — Не хочу, чтобы в следующий раз ты всё же дошла до моего банного полотенца со своей солонкой. Нет уж! Такой вариант меня не устраивает.
— Это перчилка, — поправила я.
— Тем более. Хотелось бы убедиться, что ты не вернешься с ней темной ночью, чтобы закончить свою страшную месть. К тому же ходишь ты сюда, как к себе домой. Мне очень интересно — как? Снаружи на замке заклятье.
— А внутри, видимо, нет… — буркнула я себе под нос, но мужчина услышал.
— Мне не дает покоя то, как ты попадаешь внутрь. Точнее, кто тебе открывает комнату с той стороны. У меня завелся невидимый шпион?
— Не скажу… — надулась я, но он и не стал настаивать.
Просто пробормотал, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Видимо, всё же придется поставить охранные заклинания на окна.
— Да, так будет лучше, — не стала отрицать очевидный факт.
— Так что тебе мешает выпить со мной кофе, раз вопросы с солонкой-перчилкой мы обсудили?
— То, что вы два раза не приняли у меня курсовую? — предположила я.
— Так себе аргумент, — отозвался Нокс. В его голосе промелькнули незнакомые мне нотки. Бархатистые, словно немного заигрывающие. Но ведь этого не может быть? — Давай, Вирена. В таком состоянии, в каком ты сейчас, я не стал бы ходить к друзьям. Друзья имеют нехорошее свойство задавать слишком много вопросов и проявлять излишнее участие.
— А пить в таком состоянии кофе с преподавателем стали бы? — язвительно уточнила я, уже практически поддавшись на уговоры.
— Если бы думал, что он мне может помочь, то да.
— А вы мне можете помочь?
— С курсовой по сопромагии? — усмехнулся он. — А ты как думаешь?
Его слова воодушевили. И я на самом деле предпочла бы посидеть полчаса у него, чем идти к девчонкам и реветь в комнате. Сама не знаю, что на меня нашло. У меня не было привычки рыдать из-за учебы. Впрочем, раньше я всё сдавала с первого раза.
Я вошла следом за ним в прихожую. Несмотря на то, что я уже была в апартаментах Носа, сейчас всё равно воспринимала окружающую обстановку иначе. Тогда я не успела разглядеть (да и неинтересно было), как живет самый строгий магистр академии. А сейчас по сторонам взирала с любопытством.
Жилище лучше всего рассказывает о характере своего владельца. Магистр, судя по всему, ценил комфорт и уют.
Нокс провел меня в гостиную и велел:
— Присаживайся, горе-студентка.
— Я не горе, — сообщила я, но послушно села в удобное кресло.
Кожаное, с дубовыми подлокотниками. Роскошное, совсем не вписывающееся в мое представление о жизни простого преподавателя. Здесь было много такого, не вписывающегося. Впрочем, я слишком мало знала о том, как живут преподаватели академии. Нокс единственный, кого мне удалось увидеть в «естественной» среде обитания.
Интересно, чего еще я не знаю о магистре Ноксе? А точнее сказать, что я знаю о магистре Ноксе кроме того, что он не ставит оценки просто так и под строгой одеждой примерного препода прячет дерзкие татуировки, которые меня преследуют с того момента, как я их увидела?
— Ты пьешь кофе? — поинтересовался он.
Очнувшись от раздумий, я кивнула. Передо мной появилась простая, без украшений, черная чашка. Лаконичная и изящная. Фарфор был тонкий и казался хрупким, но я знала: это не так. Подобные вещи производили в северных горах. Посуда получалась красивой, небьющейся и стоила, как бриллиант из королевской короны.
— Расскажи, почему ты ревела?
— Так как расстроена и зла, — призналась я, вдыхая терпкий, прочищающий мозг аромат любимого напитка. — Надеялась, сдам курсовую и больше вас не увижу.
— Это вряд ли.
Нокс откровенно надо мной потешался.
— Ну хотя бы в этом семестре, — поправилась я.
— Я так сильно тебя раздражаю? — поинтересовался он.
На лице не было эмоций, и я не могла понять, насколько этот факт ущемляет его достоинство.
— Меня раздражают отработки и бег, — не стала врать. — Сопромагия — не единственный предмет. Мне нужно учить и другие. А сейчас моя жизнь подчинена именно ей. Простите, но это не добавляет позитива.
— Но ты же понимаешь: я не могу поставить отметку лишь потому, что тебе не нравится предмет и ты устала? — задал он риторический вопрос.
— Да понимаю, поэтому я и…
— …решила насыпать перца мне в нижнее белье? Очень ответственное и взрослое решение!
— Я же не стала!
Краска прилила к щекам, и я снова поднесла чашку кофе к лицу, словно надеялась за ней спрятаться.
— И что мне делать с тобой? — устало спросил Нокс.
— Понять и простить? — предложила, уставившись на преподавателя самым своим жалостливым взглядом.
— Ты уже второй раз говоришь эту фразу в моей комнате. В первый раз я повелся. И несколько раз задавался вопросом, правильно ли поступил.
Я пожала плечами. Решение он принял давно, смысл сейчас возвращаться к тому вопросу, когда новых появилось немало.
Кофе был ароматным, пах алкоголем, и я с наслаждением сделала еще глоток.
— Вы решили меня споить? — не удержалась от подколки.
— Поверь, это последнее, что я стал бы делать. Чайная ложка коньяка не способна опьянить взрослую девицу, третий год живущую в общаге.
— И на что вы намекаете? — фыркнула я.
— Ровным счетом ни на что, — усмехнулся он в ответ, и меня обожгло взглядом.
И почему мы сидим и болтаем тут, словно на свидании? Он
