5 января 1860 года я принял делегацию Конфедеративных Штатов Америки и заявил о признании КША Российской империи, об обмене посольствами и о рассмотрении ряда пограничных вопросов. Заключение военного союза, на чём так настаивали дипломаты Конфедерации, во главе со стариной Бьюкененом, предсказуемо назначенным послом КША в России, отложено на потом. Дескать такие архиважные дела с кондачка не решаются, надо посоветоваться, обсудить и далее из репертуара величайшего дипломата всех времён Жоржа Милославского. Но перебьются, перебьются дикси с военным союзом. И дело даже не в боязни сцепиться с Севером, защищая Юг от агрессивного соседа. Помогать Конфедерации Россия и без заключения договора о взаимопомощи обречена — сколько там толку то от англичан будет? Разве что помогут уничтожить флот северян, но скорее — заблокировать его в гаванях. А сухопутных частей из Великобритании на театре военном не будет, всю пехоту бритты держат в Канаде. И тут взоры джентльменов из Лондона и джентльменов из Ричмонда предсказуемо обращаются к Петербургу…
Нам же крайне важно потянуть паузу, в идеале выторговать территорию до Большого Солёного озера, чтобы держать под контролем богатый золотом район в Неваде. Уже скоро калифорнийские золотые прииски начнут истощаться, а развитие Русской Америки к сожалению слишком завязано на добыче жёлтого металла. Как «лёгкие деньги» приходят, так и уходят, превращаясь в пароходы, оружие и боеприпасы. Хотя и не торговлей единой поднимается захваченная у Мексики территория, промышленность кое-какая появилась, даже клипера строятся своими силами, металлургический завод и литейка без выходных и перерывов работают на нужды флота. Но медленно, чёрт побери до чего же медленно идёт «индустриализация Калифорнии».
Да и в «коренной России» проблем хватает с подъёмом промышленного производства, разве что сибиряки радуют, да уральцы. Железная дорога от Казани к Екатеринбургу по планам должна запуститься в 1862 году, а значит Южный Урал и Пермь. Челябинск получат сильнейший толчок к развитию.
Но то линии внутренние, «сшивающие» империю, а какой резон вкладываться кержакам в трансконтинентальную железную дорогу? Не начали ли единоверцы полковника Кустова играть свою игру? Не зря генерал-губернатор Образцов начал слать сигналы о чрезмерной самостоятельности беловодьевской общины. Что ж. похоже пришло время пересмотреть переселенческую политику. Никаких более старообрядцев и казаков, если только в общем порядке. Приоритет отдадим крестьянской бедноте, прямо общинами попробуем переселять. Раз уж начали в крестьянских «колхозах» пейзане делиться на «пчёл» и. соответственно на «трутней», надо отделять тружеников от лодырей. А то доходит до драк и увечий — одни «колхозники» метелят других за леность и нерадивость. Жаль, конечно, «трутней» за казённый счёт вывозить за океан, а что делать?
В Европе на почти решённую войну между САСШ и КША реакция была самая разная. «Верхи» почитывая газеты, склонялись на сторону аристократического Юга, «средний класс» раскололся примерно пополам. Беднота же, ищущая лучшей жизни, прям таки штурмовала пароходы, стараясь успеть пока мир добраться до земли обетованной. А то русские крейсера снова перекроют Атлантику и повезут несчастных на стройки страшной Сибири или продадут французам, строящим ударными темпами Суэцкий канал.
Газетные заметки о каторжанской Сибири изрядно надоели и потому-то решение об открытии Томского Университета стало приоритетной задачей на год одна тысяча восемьсот шестидесятый от Рождества Христова. С сибиряками встречался в самой большой зале Зимнего дворца, гости, числом 214 человек страшно робели, попав в «царские палаты». В общих чертах народ представлял о чём пойдёт речь, но думали земляки-сибиряки, что будет оглашён «царский указ» про Университет и предложит прижимистый государь, как всегда, скинуться «всем миром» на строительство. Но тут-то я верноподданных и удивил несказанно.
— Господа-сибиряки, томичи, красноярцы, енисейцы, иркутяне. Многие из здесь присутствующих должны помнить, что говорил о развитии Сибири молодой великий князь Константин в 1843–1844 годах, направляясь на Дальний Восток. Есть здесь такие?
— Есть.
— Так точно Ваше Императорское Величество! Помним!
— Помним-с! Как такое не помнить.
— Для тех. с кем тогда не встретились, повторю. Обещал я сибирякам и линии телеграфа, в считанные минуты позволяющие узнать новости из Петербурга, о железных дорогах, в разы сокращающих сроки путешествия в столицу империи рассказывал. Про Университет в Сибири говорил.
— Точь так. ваше величество! Всё так и сбылось, как вы и говорили ещё молодым и прекрасным вьюношей, как сейчас помню ваши речи про чулымскую столицу, про наш славный город, — купец Аркадий Толстобрюхов из славного города Ачинска, не в фамилию тощий и высокий тип прибыл на встречу слегка навеселе.
Плюс уже в Зимнем, купчина, отличившийся на строительстве мостов через небольшие речки и ручьи на железнодорожной магистрали Ачинск — Красноярск, изрядно наклюкался, пройдясь по фуршетным столам. Так для того и угощение приготовлено — для гостей дорогих, чего жалеть то?
— Всё да не всё, многоуважаемый Аркадий Ильич, — беднягу Толстобрюхова, шпыняемого соседями за неумение вести себя во дворце царском, на слезу пробило, когда понял, что это его, надёжа государь многоуважаемым, да по отчеству. — Телеграф вы считай, первыми в России поставили. Москву и Петербург в расчёт не берём, ибо столицы. Первые сотни вёрст железной дороги в Сибири проложены благодаря усилиям славных сибирских промышленников и купечества. Но есть одно неисполненное обещание — университет!
Намеренно взятую паузу никто перебить не решился.
— Да. Университет. И сегодня, двенадцатого января 1860 года я собрал вас, соль земли Сибирской в этой зале, дабы объявить: первый в Сибири университет в городе Томске начнёт работу по обучению студентов и научным исследованиям с первого сентября этого года! То здание в три этажа, которое строилось якобы под нужды «Сибирской промышленной компании», на самом деле первый корпус Томского Университета! Уж простите за такой обман, сюрприз сделать вам хотел, гости дорогие!
Понимаю чувства приглашённых — и покричать хочется от души, здравицу воспеть царю-батюшке. но как можно — тут и государыня императрица Александра Иосифовна с наследником Александром Константиновичем и великий князь Михаил Николаевич с супругой…
Ситуацию «вытянул» иных слов не подберу, всё тот же Толстобрюхов радостно возопивший: «Ура надёже государю» и раскинув руки полезший через ряды кресел обниматься. Купчину начали хватать за брючину (неплохая рифма, чёрт побери) но тут уж я подыграл.
— Аркадий Ильич, искренний русский патриот! Дай обниму тебя, друг и соратник!
Тут сибиряков, что
