Женщина, что держалась за его спиной, была такой худой и высохшей, что Шарэт, будь он ее мужем, испугался бы за ее здоровье. Нижняя часть лица закрыта, видны лишь темные, сильно подведенные сурьмой глаза, но можно понять, что она давно уже не молода. Вся одежда темно-серая, без ярких красок, как предпочитали носить вдовы Карифа. Только красивая булавка из янтаря и золота, которой закреплен платок в ее волосах, привлекала к себе внимание.
Изящная вещь. У уличных ювелиров Верблюжьего рынка такую не найдешь. Это стоит покупать в лавках рядом с Небесным дворцом.
Мать бритого гостя? Возможно. Хотя и странно.
Надо сказать, что начальник дневной стражи был достаточно умен и соображал довольно быстро. Он знал, что никто из солдат не пропустил бы чужаков к нему наверх без причины.
Очень веской причины. Да еще и не предупредив его об этом.
А также знал, что обычные горожане никогда бы не стали приходить к командиру и докучать ему. Так в его кварталах не поступают.
Держа в уме все эти обстоятельства, он, вместо того чтобы наорать на незнакомцев, выставить их за дверь и совершить еще какую-нибудь достойную его положения вполне естественную вещь, поднялся с дивана и, взяв рубашку, вежливо сказал:
— Чем могу помочь, уважаемые? Прошу простить мой неподобающий вид, я не ждал посетителей.
За незнакомцами появился приземистый Нэрзи. Физиономия у него была вытянутая, бледная, а глаза… По взгляду помощника начальник стражи понял, что выбрал верную тактику поведения.
Мужчина помолчал несколько мгновений, равнодушно наблюдая, как Шарэт застегивает пуговицы на рубахе, затем разжал кулак и поднял руку так, чтобы начальник стражи смог рассмотреть золотого грифона, качавшегося на толстом бирюзовом шнурке.
Знак гвардии князя. Личная метка, говорящая, что предъявитель сего может отдавать приказы от имени милорда Архази, младшего брата его светлости и главы отряда «Серых клинков».
У начальника стражи немного отлегло от сердца, когда он понял, что эти люди пришли не за тем, чтобы проводить проверку его участка, расследовать возможные жалобы о взятках и притеснениях. Не такие перед ним фигуры, чтобы заниматься мелочью и вести дознание о… перегибах столь незначительного человека, как он.
Но, с другой стороны, с печатью Архази так просто не приходят. И неприятности никуда не делись, просто он пока о них не знает.
— Понимаю, — ровным тоном произнес Шарэт, радуясь, что голос даже не дрогнул. — Желаете чаю? Или, быть может, вина? Холодной воды?
— Благодарю, уважаемый. — Женщина присела на краешек дивана, на котором совсем недавно лежал командир, и небрежно провела ногой по полу, отодвигая подальше от себя шелуху семечек, которые он грыз позавчера. — Но мы бы предпочли сразу заняться делами.
— Чем может помочь скромная стража Эльвата?
На самом деле Шарэт думал: «Какого Скованного из всех возможных городских постов они пришли именно ко мне?!», но по понятным причинам его мысли не обратились в слова.
— Надо арестовать одного человека, — негромко сказала женщина, и начальник дневной смены начал считать ее главной в этой паре.
— Погуляй пока, — приказал он помощнику, и тот оставил их. — Я могу узнать ваши имена, уважаемые?
— В них нет тайны. — Улыбка. — Это Ярел, капитан первой роты «Серых клинков». Он был так любезен, что согласился сопроводить меня. Я же Бати, скромная служанка его милости. Возможно, вы обо мне слышали.
С этими словами она сняла вуаль, и Шарэт увидел гладко выбритое лицо пожилого мужчины, губы которого были накрашены темно-синей помадой. Вид у него был отталкивающий и неприятный, словно у пустынного кровососа.
Кто же не слышал о Сколопендре Эльвата? Мужчине в женской одежде, доверенном слуге герцога, человеке, который часто решал, чья голова окажется на плахе, с кем начнется война и какой богатый род в этом году станет Хранителем Полуденных Врат и шагнет по лестнице зала Вечерних грез к Ближайшим.
Про него ходило множество слухов. Что он колдун, к примеру, хотя магии в этом мире не было уже тысячу лет. И что он палач, убивающий бирюзовым шнурком тех благородных женщин, что разочаровали его милость в Женском углу дворца. Что он знается с асторэ и даже может шаутта подчинить своей воле. Не говоря уже про простого смертного.
Как бы там ни было и сколько бы лжи ни таилось в этих слухах, Шарэт точно знал, что гость крайне влиятельная фигура.
— Кого следует арестовать?
— Я покажу дом. — У Ярела оказался голос с хрипотцой. — Восемь солдат будет достаточно.
— Восемь? Хм… Этот человек настолько опасен?
— Нет.
— Хм…
— Вас что-то беспокоит? — участливо спросил Бати, и Шарэт едва не поморщился от его женского голоса.
— Что бы меня ни беспокоило, уважаемые, я не стану спорить со знаком гвардии и уклоняться от приказа.
Вот уж чего он не собирался, так лезть к этим людям с непрошеными советами. В Карифе властители убивали и за меньшее.
— Мне говорили, что вы умны. И способны, — сказал пес герцога. — Что вам предлагали должность в районе Шестнадцати Фонарей, куда более богатом, но вы отказались. Почему?
Шарэт шмыгнул носом, что часто с ним случалось, когда вопросы были неприятны и раздражали его. Но ответил честно.
— От Шестнадцати Фонарей до дворца герцога — два шага. Слишком близко к солнцу, и я не хотел, чтобы меня опалило из-за случайной ошибки или лишнего внимания к моей персоне. Граница с Полями Мертвых — это моя земля. Верблюжий рынок мой дом. Я здесь вырос и знаю каждую собаку. Жизнь проще, хоть и платят меньше.
— То есть ты не тщеславен и не ищешь повышения? — усмехнулся Ярел. — Или предпочитаешь брать взятки со знакомых торговцев?
— Мы честная стража. Если когда-то кто-то и оплачивал наши дополнительные услуги… — Шарэт был уверен, что пришедшие навели справки и знали об этом даже больше, чем его сержанты. — Тот всегда знает, что мы выполним просьбу горожан и поможем им в охране здоровья и имущества. Что касается повышения, я достаточно тщеславен, чтобы понимать — в гнезде змей будешь укушен. Люди в Шестнадцати Фонарях совсем из другого теста, а
