— Могу сказать из собственного опыта, что так идут хронометры высокого качества, — отозвался доктор.
Когда канадец забросал доктора вопросами об использовании этого инструмента вне медицинских целей, тот ничем не смог ему помочь. Тогда он вытащил свои часы, приложил к ним трубку и слушал с довольной улыбкой.
— Благодарю вас, сэр, — наконец сказал он, возвращая трубку ее владельцу. — Очень интересно. Весьма познавательно. Вы никогда мне не показывали ее прежде.
Мистер Морроу был так заинтересован, подумал Хоар, что он повторил — разве что не слово в слово — замечание, которое сделал перед ужином.
— У меня не было случая показать ее раньше, мистер Морроу, — мягко произнес хозяин дома.
Хоар напомнил хозяйке, что она предлагала продемонстрировать ее умение писать обеими руками. Она улыбнулась — впервые Хоар заметил ямочки на ее щеках (их было две по обе стороны рта, словно скобки) — и предложила ему заменить чайный поднос конторкой, откуда она вынула бумагу, чернила, песок и два пера — каждое из разных крыльев птицы. Сначала она взяла перо в правую руку и распорядилась:
— Начинайте диктовать, сэр.
— “Когда ход событий приводит к тому…” — начал Хоар и продолжил цитирование.
— Измена, сэр, измена! — воскликнул Морроу, в то время как миссис Грейвз начала записывать вызывающее послание мистера Джефферсона правительству его величества. Она, не обращая внимания на слова Морроу и не останавливая письма, переменила руку и продолжила записывать диктовку Хоара. Заглядывая ей через плечо, Хоар смог заметить лишь слабую разницу в ее аккуратном почерке. Хоар не стал завершать диктовку и остановился на том месте, где начиналось перечисление обид.
— Теперь следите внимательно, джентльмены, — сказал ее муж.
Миссис Грейвз взяла другой лист бумаги, положила его рядом с первым и продолжила писать. Ее обе руки двигались синхронно по бумаге, несколько медленнее, но почерк оставался неизменным.
И, наконец, она положила правую руку на левый край страницы, а левую на правый, и быстро набросала следующее: “ Тебя любить не мог бы я столь сильно, когда б превыше не любил я честь”.
Строки под ее левой рукой были зеркальным отражением строк под ее правой рукой.
— Бесполезно, но забавно, — произнес доктор Грейвз со скрытым удовлетворением, откинувшись в инвалидной коляске. — И достойно уважения.
Очевидно, мисс Остин использовала свое длительное молчание для составления Высказывания. Она покашляла для привлечения внимания и начала:
— Весьма интересная форма разговора, — произнесла она высоким, напряженным голосом. — Обычно при встречах относительно незнакомых людей — в данном случае исключая меня и мою дорогую Элеонору — разговор состоит преимущественно в обмене литературными вызовами. Если ответ корреспондирует с тем же источником, или другим подходящим тропом, то собеседники рады узнать, что они члены одного и того же социального круга. Если ответ не соответствует ожидаемому, то бросивший вызов должен повести себя так, чтобы не вызвать смущения у собеседника и ублажить его — возможно, комплиментами, не выглядящими явно покровительственными. Уютная игра, не так ли?
— Да, — произнес мистер Морроу ровным тоном.
Хоар решил, что их вечерний разговор вряд ли подходил под описание, данное мисс Остин. В гостиной воцарилась напряженная тишина. Леди жалобно улыбнулась; ее лицо вспыхнуло непривлекательными пятнами. В уголках ее глаз показались слезы, покатились по щекам и упали на подол платья.
Молчание было счастливо нарушено появлением горничной с посланием для миссис Грейвз.
— От сэра Томаса, мэм, — сказала Агнесса.
Сломав печать, миссис Грейвз прочла записку, и румянец, и так слабый, покинул ее лицо.
— Сэр Томас сообщает мне, что один из нападавших скончался, не приходя в сознание, — произнесла она и уронила записку на пол. — Итак, на моих руках смерть человека.
— В состоянии самообороны, мэм, — возразил Хоар.
Ее супруг согласно кивнул; Морроу просто поднял брови, как бы удивляясь ее явному испугу.
— О, дорогая! — вскричала мисс Остин, мгновенно забыв свое неловкое изыскание, и бросилась к подруге с распростертыми объятиями.
— Не надо меня жалеть, Джейн, — скомандовала миссис Грейвз, выпрямившись на оттоманке. — Я не терплю жалости.
Хоар счел случай подходящим, чтобы удалиться, и мистер Морроу присоединился к нему. Из-за позднего часа, сказал канадец, он тоже предпочитает переночевать в «Миске килек» вместо того, чтобы ехать домой четыре мили в темноте по косогорам за пределами города. Хозяева одолжили им фонарь, чтобы осветить дорогу до таверны.
Очутившись на склоне, ведущим от парадной двери Грейвзов, Хоар обернулся и еще раз прошептал слово благодарности хозяевам дома, силуэты которых виднелись в освещенном дверном проеме.
— Замечательная пара, не так ли? — сказал Морроу по ходу их спуска по каменистому склону сквозь легкий туман.
— В услышанной нами истории много недосказанного, — согласился Хоар. — Например, чем объясняется такая значительная разница в их возрасте? Что там с братом-задирой? И что за пасынки-близнецы, о которых она упомянула сегодня днем?..
— Осторожно, канава! — добавил он погромче, схватив Морроу за рукав.
— Спасибо, сэр, я чуть не оступился, — поблагодарил Морроу. — Так случилось, что я могу просветить вас кое в чем, так как я знаком с Грейвзами с тех пор, как поселился неподалеку. Доктор Грейвз был так добр, что время от времени помогал мне своим даром изобретательства новых инструментов. Что же касается большой возрастной разницы, думаю, вам уже известно, что нынешняя миссис Грейвз является третьей женой доброго доктора. Два пасынка, они не близнецы, но выросли и разлетелись. Один из них армейский капитан при штабе Артура Уэлсли, в настоящее время находится в бараках Альдершота; второй в госпитале Вифлием — в качестве аспиранта-психиатра, заметьте, не пациента. Близнецы, которых вы упомянули, были рождены второй женой доктора. Они оказались мертворожденными, и их мать последовала за ними спустя несколько часов, как мне было сказано.
К этому времени идущая пешком пара подошла к «Миске кильки».
— Я попрошу вас продолжить, мистер Морроу, — прошептал Хоар, — пока мы выпьем по рюмочке на ночь. За мой счет, разумеется.
— Возвращаясь к разнице в возрасте, — продолжил Морроу, глядя на Хоара сквозь графин мутного портвейна. — После похорон своей второй жены доктор Грейвз, видимо, собирался умереть холостяком. Ко времени моего прибытия в окрестности он стал вполне процветающим и хорошо известным в своей профессии. Кроме того, ему прочили рыцарство в недалеком будущем в благодарность за то, что он
