– Но они смогли поговорить несколько секунд. – Миссис Осман достала лист из своей папки. – Это распечатка телефонных разговоров доктора Мотт за тот день, где указано время 10.58 утра и длительность – одна минута. Доктор Мотт утверждает, что разговор был короче, просто телефонная компания фиксирует длительность разговоров в минутах. Она говорит, Том был чем-то встревожен.
– Миссис Осман, почему вы не представили мне это раньше? – Мистер Торнтон явно терял терпение.
– Прошу прощения. Я, должно быть, не туда положила документ. – Она протянула лист одному из помощников, и тот передал его коронеру.
Глядя, как коронер читает распечатку, Шон почувствовал озноб.
Заговорила Осман:
– По словам доктора Мотт…
– Доктор Мотт сидит в моем зале суда, так что, если она не возражает, я попрошу ее снова подняться на свидетельскую кафедру и рассказать мне лично. Доктор Мотт? Вы желаете?
Руфь Мотт кивнула.
– Мистер Кингсмит, – обратился коронер к Джо, – вы не возражаете? Вам не нужно сходить с трибуны.
– Конечно.
Кингсмит отошел в сторону, не сводя взгляда с Руфи Мотт, приближавшейся по проходу между рядами. Она смотрела на него с вызовом, точно маленькая кошка, чья шерсть встала дыбом – рядом был большой пес, который мог убить ее. Коронер сказал Руфи, куда встать. И теперь она совершенно отгородилась от Кингсмита.
– Я буду считать, что вы уже дали клятву. Пожалуйста, скажите мне, о чем сообщил Том в том коротком телефонном разговоре.
– Он сказал, что там есть пещера, полная оружия. Он сказал, что это невероятно.
– Доктор Мотт, почему вы не упоминали об этом раньше?
Она взглянула на миссис Осман, прежде чем ответить:
– Я пережила глубокую депрессию, когда потеряла работу. Я была совершенно раздавлена профессионально, потеряла любимого человека, пыталась оставить все это позади и жить дальше. Но когда нашли его тело, я поняла, что должна говорить.
– У вас была для этого масса возможностей, – напомнил коронер. – Я нахожу это очень…
– Это я попросила ее не говорить, – перебила его миссис Осман.
Соубридж издал возглас возмущения и оглядел зал.
– С целью?
Миссис Осман сохраняла спокойствие.
– Поскольку я полагала, что мистер Кингсмит, узнав об этой детали, вероятно, окажется занят сегодня. А я считала, его присутствие будет очень полезно.
Зал суда притих, и глаза всех были устремлены на Кингсмита. Он пристально посмотрел на миссис Осман и облизнул губы. Шону вдруг пришел на ум комодский варан, высовывающий язык.
Кингсмит улыбнулся:
– Что ж, я тоже несказанно рад вас видеть, миссис Осман. Но позвольте мне сказать, что декор виллы «Мидгард» производит поистине сильное впечатление. Там есть огромное окно, на два этажа, смотрящее прямо на Мидгардфьорд. Камин из булыжников у задней стены, того же размера. И потом, моя коллекция старинного оружия на стенах.
– Нет, – сказала Руфь Мотт твердо. – Он говорил о пещере. Пещере, полной огнестрельного оружия.
Кингсмит взглянул на нее с симпатией:
– Это именно то чувство, которое охватывает вас в той части комнаты. Но ваше описание заставляет меня заключить, что впечатление складывается неверное. Все это действительно может выглядеть угрожающе. Шон, может, ты хотел бы потом взглянуть на это? – Кингсмит говорил об этом так, словно был бы рад весь день обсуждать дизайн интерьера. – Что-нибудь еще?
– Да, – сказал коронер. – Доктор Мотт, вы можете добавить что-нибудь еще касательно того звонка?
– Том сказал, что им надо идти. Он не сказал куда. Затем связь оборвалась. – Она посмотрела на Шона. – По той или иной причине.
Шон вспомнил. Сразу после их стычки на лодочной станции, перед тем как сесть на скидо, Том пошел на виллу. Он сказал, ему нужно отлить. Но дело было в другом. Шон закрыл глаза. Как только увидел, что Том направляется к лодочному ангару, он почувствовал тревогу и сказал Терри Бьернсену отключить вай-фай. Но тот не сделал этого вовремя.
– Все в порядке? – спросил Соубридж мягко.
Шон кивнул, глядя на Руфь Мотт.
– Ваша честь? – заговорила миссис Осман. – У меня есть еще несколько вопросов к мистеру Кингсмиту.
Коронер кивнул:
– Пожалуйста.
– Благодарю вас. Просто из любопытства, но, возможно… по делу. Почему вы водите бронированную машину?
– Что? – Кингсмит рассмеялся.
– Ваш «воксхолл инсигния». Он бронированный.
– Что за фантастическое предположение!
– Отнюдь, – возразила она. – Если вы знакомы с такими машинами, то вполне можете отличить их по характерному звуку при закрытии дверей. И потом, когда обошла автомобиль, я заметила еще и пуленепробиваемое стекло в дюйм толщиной. Мне стало просто интересно.
– Мэм, при всем моем величайшем уважении, вы ошибаетесь. – Кингсмит улыбнулся. – Но я буду просто счастлив показать вам его на досуге. Если захотите прокатиться.
– Не надо, спасибо. Что я на самом деле хочу спросить, это как бы вы описали вашу роль в делах виллы «Мидгард».
– Конечно. – Кингсмит сменил тактику разговора с миссис Осман и был теперь вальяжен, словно флиртовал с ней в баре. – Я являюсь ценным пассивным компаньоном. Мы с Шоном уже давно ведем различные деловые проекты. В самом начале я приглашал его, но в последние годы он стал все чаще приглашать меня. Иными словами, он закатывает вечеринку, а я приношу бутылку и иногда привожу с собой гостей, если вы меня понимаете.
– Боюсь, что нет.
– Хорошо. Если возникает интересная финансовая возможность, нам нравится помогать друг другу. Вы растете таким образом. Так или иначе я вкладываю в него с тех времен, как он еще был студентом, и не секрет, что он весьма неплохо преуспел за эти годы. Поэтому мне приятно видеть с некоторых пор, что он не забывает старика и проявляет ко мне благодарность.
– Значит, вилла «Мидгард» представляла собой финансовую возможность, которую мистер Каусон предложил вам использовать вместе с ним? «Да» или «нет» будет самым приемлемым ответом.
– Ах, миссис Осман, вы же знаете, как часто это ограничивает понимание.
– Или не дает затуманить его.
– Бизнес – прежде всего отношения. Это чувствительный живой организм, намного более сложный, чем бинарное «да» или «нет». Отношения зависят от политики, а политика – от потребностей, ресурсов и доступа к ним. И прежде чем вы припишете мне уклончивость, я хочу ответить на вопрос в полной мере, если вы готовы послушать меня одну минуту. Когда на Шпицбергене виллу «Мидгард» выставили на продажу, Шон увидел превосходную деловую возможность, только у него и так уже была уйма денег. На этот раз он захотел чего-то большего. Извини, Шон, мальчик, но давай будем искренними и поможем этому дознанию продвинуться. Попросту говоря, он захотел славы. Те, кто считает его плейбоем в
