Он хлебнул зелёной дряни в честь капитанского понимания.
– В общем, жди веселья, друг мой. Спок этого так не оставит.
– Кому веселье, а у кого коммандер – заносчивый и невыносимый сукин сын, – Джим поднимает стакан, смотря на Боунса сквозь просвет. – Как бы мне самому от них сбежать не захотелось.
Опять пролетает носок, после чего слышится оглушительный свист. Насколько МакКой помнил, так на корабле умел свистеть только Чехов.
Взгляд случайно ловит Спока. Стоящего спиной к ним прямо напротив. Смотрящего в окно Спока. Не сдвинувшегося… за последний час… даже на дюйм Спока. Соображается сложно, Боунс, оказывается, выхалкал зелёнку и уже пьян. Но то, что Спок уже час смотрит на город… А Джим час сидит вот тут на краю ковра…
При включённом свете.
– Ты чего? – встревоженный голос Кирка над ухом.
– Щас.
Стакан – на пол, ладонь – на капитанское плечо, самому – подняться. Джим, на которого оперлись, морщится.
– Готовься, – Боунс наклонился над ним, – ловить свой шанс. И не сходи с этого места, слышишь?
Высказавшись, почапал к Споку. Так и есть: свет гостиной мешал нормально рассмотреть что-либо за окном. А вот вся гостиная с гуляющими там отражалась прекрасно. В том числе и сидящий на ковре капитан.
– Любуетесь отражениями, коммандер? – вкрадчиво спросил МакКой, дойдя до Спока. Спок, отдёрнувшись от стекла, ощутимо вздрогнул крыльями. Вся огроменная чёрная масса перьев как будто резко вдохнула и зашелестела, приподнимаясь над его плечами.
– Да-да, коммандер. Или же вас волнует только одно отражение в этом стекле?
Джим наблюдает престранную картину. МакКой подходит к Споку, осматривает стекло вместе с ним, потом бросает пару слов. Крылья Спока вздрагивают, дыбясь перьями, после чего вулканец резко разворачивается и шагает к выходу.
Джим даже не успевает среагировать, только отставляет стакан и привстаёт с места – а МакКой уже тут, будто транспортировался. Тяжело плюхается на своё место, икает и выглядит неприлично довольным.
– Вот щас очень быстро, Джим, – подтягивает к себе стакан, – в окне не видно город, зато видно тебя. Намёк понял. А теперь марш за коммандером.
Ещё бы Джим не понял намёк – полгода таких намёков дожидается. Он кидается следом. Оказавшись на лестничной площадке (она в этих элитных высотках размером с хороший спортзал), Джим пытается догнать Спока – и всё безуспешно, собственной скорости хватает лишь на то, чтобы не позволить увеличиться расстоянию между ними.
– Спок! – кричит он, наконец, когда Спок практически долетает (не раскрывая крыльев) до лифта. Упустишь его – и пиши пропало.
Останавливается. Очень нехотя. И так же нехотя оборачивается. Джим с болью наблюдает, как он на секунду прикрывает глаза и насильно складывает за спиной встопорщенные крылья.
– Капитан?
– Джим.
Теперь можно убавить шаг, поэтому к Споку Джим подходит уже в обычном своём темпе.
– Я просил называть меня по имени в нерабочее время, – напоминает он вулканцу, становясь напротив.
Спок плавно сплетает пальцы опущенных рук. И стоит перед ним – чёрный, болезненно-строгий, безумно красивый… С расстёгнутой молнией на вороте свитера, обнажающей горло.
– Как вам будет удобней… Джим. У вас ко мне какое-то дело?
На него не смотрит. Чуть в сторону и вниз.
– О господи, Спок…
Джим, не осознавая своего движения, делает шаг вперёд. Теперь они стоят почти вплотную, и ноздри Кирка подрагивают в попытках уловить тонкий запах Спока: ментол, древесина и травы.
– Спок, почему ты… такой? – Джим понижает голос почти до шёпота. Он не решается коснуться вулканца – тот и так отшатнулся от него, и это почти невыносимо. – Спок, ты прекрасен, я голову теряю…
– Тому, что я «такой», как вы выразились, есть причина под названием «генотип», – Спок не отстраняется больше, тоже говорит тихо. И почему-то горько – или уже спьяну чудится. – Капит… Джим, я не уверен, что вам следует находиться тут.
– А я уверен. Спок, Сп…
Джим не знает, что делать. Ему хочется коснуться Спока – но это неприемлемо для вулканцев. Ему хочется говорить, и мысли путаются в голове как куски мягкой ваты – всё-таки виски возымел своё действие. И робость, чёртова робость, которая всегда сковывала его при попытках говорить со Споком на личные темы.
– Спок, ты смотрел на меня в отражении, – находится, наконец. И хочется приблизиться, снова ощутить запах вулканца – нельзя. Джим просто смотрит на него во все глаза. – А я все эти полгода… да ты заметил, наверное, Спок, ты же умный. Почему ты упрямишься? Почему отталкиваешь?
– Вы знаете причину. Если это вас успокоит, да, я наблюдал за вашим отражением.
Нереально долгую секунду Спок смотрит прямо на него – тёмные глаза мерцают, целая галактика звёздной глубины, – а затем быстро берёт его за руку, подносит к губам и оставляет на пальцах практически неощутимый поцелуй. Но всё существо несчастного пьяного капитана словно пронзает разрядом электричества. В груди растёт и вытесняет собой воздух огромное, сияющее, ослепительное, ликующее… чёрт знает что, от него хочется кричать, но не получается даже вдохнуть. Он теряет знание о том, как дышать и как существовать, не слышит, как подходит лифт, понятия не имеет, когда Спок успел его вызвать, и только смотрит на свои пальцы в его пальцах, на то, как Спок склоняется к их переплетению ещё раз… и выпускает его руку, отступая в раскрытые двери лифта.
– Спокойной ночи, Джим, – еле слышно говорит побледневший коммандер, и автоматические створки скрывают его за собой. Лифт тихо урчит, унося сквозь этажи вниз весь смысл.
– Не знаю я причины, – выдыхает Джим, когда к нему возвращается способность дышать.
Джим смылся за Споком, и МакКой вновь остался один на один с мрачными мыслями о Хане в переполненной капитанской гостиной.
Собравшиеся тем временем переставали играть и разбивались на более тесные группки. У большой авдазийской пальмы в горшке наигрывали на неком инопланетном струнном инструменте размером с коробку конфет, а сидящие кружком люди тихонько пели; на диване пили и обсуждали новый политический курс Федерации в отношении нейтральных колоний; парнишка из биологов уселся на перила лестницы, ведущей в верхнюю часть квартиры, и смотрел ночные новости на падде.
– Про наш завтрашний отлёт почти все каналы! – крикнул раз с лестницы, чем
