– Ну, по крайней мере, теперь я в курсе его возможностей. Он может только шуметь, но не способен нанести мне вред. Если он повторит свою попытку, я просто буду игнорировать его, пока не появишься ты.
– А что, если ты будешь вести машину? Или переходить дорогу? Так тоже можно убить тебя!
– Но для него это будет бесполезно, верно? Если я окажусь мертва, он не сможет украсть мои воспоминания. Успокойся, Кэллум. Я уверена, все будет хорошо.
– Мэтью так не считает.
И я оставила свои попытки увидеть все в приемлемом для нас свете. Кэллум восхищался предводителем дерджей Мэтью.
– О, теперь мне понятно. И что он думает?
– Он думает, что мы должны тотчас же покинуть собор и тщательно обмозговать, стоит ли мне и дальше приводить тебя сюда. До сих пор мы не осознавали… какими неприятными особами могут стать наши соседи, если они прознают, что ты где-то рядом.
Он поднял голову, и его потрясающие голубые глаза встретились с моими.
– Я позабочусь о тебе, обещаю. Никто из здешних не посмеет обидеть тебя, если я буду поблизости. – Голос у него был низкий, уверенный, и я не сомневалась, что он отвечает за каждое свое слово. – Но все же я считаю, что мы должны сделать так, как велит Мэтью, и покинуть это место прямо сейчас.
Я почувствовала сильное разочарование, смешанное со страхом; я так надеялась, что у меня еще будет возможность обнять Кэллума, прикоснуться к нему, поцеловать его. Его лицо было напряженным, челюсти крепко сжатыми, тело по-прежнему готовым к битве, но он был немного прозрачен, и касаться его – все равно что касаться сахарной ваты. Я поняла, насколько сильно я хотела бы иметь возможность провести рукой по его руке, поцеловать впадинку у него на шее, притянуть его голову к своей голове… Я стряхнула с себя это наваждение и сосредоточилась на нашей проблеме. Если кто-то убьет меня, я никогда не смогу придумать, как перетянуть Кэллума в мое измерение.
– О’кей. Ты у нас главный, – неохотно признала я, бросив последний отчаянный взгляд на ведущие вверх ступени. Мне хотелось, чтобы он был беззаботным, но у меня не получилось: мой взгляд был напряженным. – Думаю, тогда нам надо пускаться в обратный путь. Ты можешь оберегать меня, пока я буду идти к станции Ватерлоо, а когда я сяду в поезд, это уже не понадобится.
Кэллум мрачно кивнул, очевидно, он все еще был погружен в мысли о Лукасе.
– Полагаю, ты права, – наконец сказал он. – Мне нужно переговорить с Мэтью. Но я не могу оставить тебя здесь одну. Подожду, пока ты окажешься в поезде.
Я внимательно осматривала галереи, когда мы шли вниз, чтобы проверить, не околачивается ли здесь кто из дерджей, но никого не увидела. Я решила, что Мэтью, должно быть, отослал их всех прочь. Я гадала, как можно напугать того, чье существование и так чудовищно, кому не надо ни есть, ни пить, кто уже находится в западне вечности. Какое наказание может заставить Лукаса воздержаться от нового нападения на меня? Вспомнив его лицо, я задрожала – на нем была написана невыразимая ярость. Кэллум был прав: пора возвращаться к себе.
Мы пошли обратно к станции. У меня была небольшая карта этого района, так что никаких проблем у нас не возникло. Какое-то время мы молчали – Кэллум опять усиленно над чем-то размышлял.
– Ну хватит уже, – не выдержала я. – Поговори со мной, Кэллум.
В ответ он что-то такое буркнул. Поскольку мы с ним шли рядом, мне не было видно выражение его лица, но я хорошо представляла его себе. Я попыталась еще раз:
– Скажи мне, о чем ты думаешь. Что собираешься делать?
– Ты должна держаться подальше от всех других дерджей. Мне необходимо убедиться, что ни один из них не проследит за тобой до твоего дома, что никто не решит воспользоваться тобой как средством прекратить свое существование.
– А что насчет Оливии? Ей-то ведь можно доверять? И Мэтью?
– Думаю, да, – неохотно ответил он. – Но я не понимаю, как я могу обеспечить полную твою безопасность, раз мне приходится уделять столько времени сбору эмоций.
Он был прав. Он не мог проводить все свое время со мной. Я почувствовала, что мои плечи поникли, но потом выпрямились – мне не хотелось чувствовать себя побежденной.
– Но, Кэллум, мы не должны пугаться опасностей. – Я показала на амулет на своей руке. – Мы не можем все время беспокоиться о новом нападении.
– Есть еще идея Мэтью, – тихо сказал он, когда мы преодолевали пешеходный переход у Лудгейт-серкус. Мое внимание привлек велосипедист, который, похоже, игнорировал все сигналы светофора. Так что только когда мы перешли на другую сторону и пошли по Флит-стрит, я поинтересовалась, о чем это он.
– Что ты хочешь сказать? Какая идея?
– Выбросить амулет. Швырнуть его обратно в реку, где он больше не принесет тебе боли. Если его нет на твоей руке, то мы ничем больше тебе не грозим, как и любому другому человеку. Он опасен, только когда он у тебя. – Его голос стал громче, в нем появилась страсть.
Мы дошли до небольшого переулка, и я пошла по нему. Подальше от большой улицы, наводненной туристами, в маленький оазис тишины и спокойствия.
– Послушай, – прошипела я, поднеся телефонный микрофон к губам, чтобы не вызвать подозрений любопытных прохожих. – Я уже говорила тебе. Это не вариант. Я не собираюсь расставаться с тобой, пусть даже быть вместе очень рискованно! – Повернувшись к стене, я выудила из кармана зеркало. Он стоял рядом и выглядел особенно упрямым. – Будь ты на моем месте, что бы выбрал ты? Никогда не видеть меня, лишь бы оставаться в безопасности?
– Это разные вещи!
– Разумеется. Этого не будет, понятно? А теперь давай подумаем о чем-нибудь еще.
– Просто я хочу, чтобы тебе ничего не угрожало. И хочу этого больше всего на свете. Я не вынесу, если ты – ну, если с тобой что-то случится. Опять… – Он не докончил фразы, и я видела, что его взгляд сфокусировался на чем-то вдали: он вспоминал. Я попыталась погладить его по щеке.
– Тогда помоги мне найти способ сопротивляться. Никто из вас не способен причинить мне физическую боль. Мне надо просто научиться противостоять таким, как Лукас.
Я видела, что его сильные руки обняли меня, пытаясь защитить от всего на свете. Хотелось бы мне, чтобы все было так просто, но я ободряюще улыбнулась ему. Наконец он тоже улыбнулся – одними лишь губами. Его отражение обхватило меня еще крепче и поцеловало в затылок. Я чувствовала легчайшие прикосновения, а затем он уткнулся щекой в мои волосы и вздохнул.
– Ты слишком упряма,
