- Нет, - сказал Отец Габриэль, глядя на меня. - Хотя, я не хочу, чтобы вы закрывали шторку в кабину пилотов.
Что, черт возьми, он думает, я сделаю? Он только что угрожал моей жене в моем присутствии. Моя главная цель состояла в том, чтобы лететь на этой консервной банке за тридцать миллионов долларов как можно быстрее. Он вернется в "Северное Сияние" вовремя, чтобы сделать этот проклятый звонок. Когда мы с Микой вошли в кабину, я направился к креслу пилота, но Мика преградил мне путь. Мы всегда соглашались менять обязанности с каждым новым рейсом. Мы занимались этим годами, и то, что он был главным пилотом по дороге в "Восточное Сияние", значило, что теперь моя очередь. Однако, вместо того, чтобы спорить, я благодарно кивнул, когда Мика заговорил без слов. Его глаза говорили мне, что он тоже расстроен, но он сможет сосредоточиться лучше, чем я.
- Как можно быстрее, - прошептал я.
Он кивнул.
Как только мы поднялись в воздух и сообщили свои координаты и планы аэропорту Детройта, я устроился в кресле поудобнее. С чистым небом и заходящим впереди нас солнцем, постоянно находящимся вне досягаемости, я направил свои мысли в другое русло. Все было так, как и предсказывал Мика, но направление было другим. Я не позволял своим мыслям задерживаться в особняке в Блумфилд Хиллс. Я отпустил их только для того, чтобы помолиться, чтобы Сара продержалась еще два дня. Затем я переключил механизмы и позволил своим мыслям сосредоточиться на будущем, отличающемся от того, которое предсказал мужчина, сидящий в салоне этого самолета, на будущее, которое я планировал осуществить – и чем быстрее, тем лучше.
С каждой милей я составлял свой план. Отгрузку в среду не могут отменить или перенести. Она должна произойти. Слишком много сигналов тревоги прозвучит, если все не пойдет, как запланировано. "Свет" был машиной с идеально смазанным механизмом. Я не имею в виду религиозной организации. Я имел в виду крупное предприятие по добыче денег.
И тут я вспомнил о Томасе. Интересно, когда он в следующий раз должен полететь в "Северное Сияние" и поймет ли кто-нибудь, что он пропал? Если кто и поймет, приведет ли это к нежелательному вниманию к "Северному Сиянию"? Меня беспокоили планы полетов, которые он составил в прошлую пятницу. Если Отца Габриэля и уведомили о его исчезновении, то меня-нет, и я сомневаюсь, что Томас вернется на выходные. Сегодня или позже на этой неделе.
Я не знал, было ли беспокойство Отца Габриэля по поводу глупого конверта реальным или нет, но в любом случае его нужно было найти.
Я попыталась мысленно вернуться назад. Напрашивался очевидный вывод, что я положил его в карман пальто; однако Монтана не была Аляской. Я не помню, была ли на мне куртка в "Западном Сиянии". Если и так, то, скорее всего, именно там. Если нет, и он был у меня в руке, когда я садился в самолет, возможно, я оставил его в кабине. Или я мог взять его с собой в аэропорт в Лоун-Хоук. Черт, я не мог вспомнить. Может быть, я взял его в грузовик, который одолжил, или оставил его в номере мотеля...
Пот выступил у меня на лбу. Возможностей становилось все больше, и каждая из них усиливала мои опасения.
По прилету я планировал проверить кабину пилота в маленьком самолете, после того, как удостоверюсь, что Отец Габриэль добрался до своей квартиры или храма, или где он там хотел быть, чтобы сделать этот проклятый телефонный звонок Илаю.
Доставка этого конверта была первым шагом к тому, чтобы выиграть мне время - всего пару дней.
Глава 26
Сара
Хотя мои глаза болели от желания открыть их, я оставалась неподвижной, обдумывая свой следующий шаг, в то время как вопросы атаковали мой разум, на мгновение подавляя страх, который я должна была испытывать в новых обстоятельствах.
За мной следили? Как мне сбежать? Как такое возможно в этом веке и в эти дни? Откуда у одного человека столько власти?
Ответ на последний вопрос был прост. Мы, последователи Отца Габриэля, дали ему эту власть. С каждым последователем - избранным или нет - мы отдавали ему наши умы и тела. Мы охотно выполняли его приказы, физические или психологические, не думая о последствиях или человеческих жертвах.
Каждый день без лекарств делал мой мир все более ясным. Я могла смотреть на "Свет" под другим углом. Ежедневная психологическая война была жестокой и безупречной. Если бы это был только религиозный культ, он был прекрасно спланирован, но теперь, учитывая цифры, которые я видела в лаборатории, в сочетании с небольшим количеством информации, которой поделился Джейкоб во время нашего ночного разговора о фармацевтическом предприятии, операция в целом была безупречной.
Каждый в "Свете" укрепил силу Отца Габриэля. Он бы не смог провернуть это в одиночку, но подчинив своей воле почти тысячу человек, он сдвигал горы и разрушал жизни. Он делал это во имя Господа, но он был единственным, кто был в выигрыше. Каждого из нас заставили поверить, что без него мы были бы никем. Реальность оказалась противоположной.
Это без нас он был бы никем.
Я вспомнила вчерашнюю молодую пару в храме. На глазах у более чем сотни последователей, Отец Габриэль приказал убить их. А сегодня он приказал сделать то же со мной. Не буквальная смерть, а смерть Сары Адамс. Он сказал, что потеря воспоминаний о последних девяти месяцах была необходима для переназначения.
Неужели женщины настолько никчемны для него, что он может манипулировать их жизнью, как игрушками, которые он может взять у одного мужчины и отдать другому?
Пока мои воспоминания о жизни во тьме и в "Свете" продолжали смешиваться, я вспомнила молитву, которую Джейкоб произнес в один из моих первых дней в качестве Сары. В то время я не понимала всех последствий. Я не могла понять. Теперь я была в состоянии. Джейкоб произнес молитву, когда я собиралась поесть в первый раз. Он сказал: «Пусть эта еда будет напоминанием о том, что предоставленные привилегии могут быть отобраны».
Именно это сделал сегодня Отец Габриэль. Жизнь, которую мы с Джейкобом построили, какими бы извращенными ни были наши обстоятельства, была привилегией, и одним простым заявлением Отец Габриэль отнял ее.
Возможно, я страдал диссоциативным расстройством личности. Поскольку я лежала неподвижно, я обладала невероятной способностью видеть все с двух точек зрения - Сары и Стеллы. Я поняла, насколько хорошо "Свет" запрограммировал меня. Если бы это было не так, я бы сопротивлялась, когда меня спускали в это холодное подземелье.
