Матвей кивнул, и они прошли по коридору до металлической двери. У ручки был блок с карт-ридером и кнопочный дисплей. Дверь была не заперта. Открыв ее, мужчины вошли внутрь.
Большая лаборатория была обставлена столами, на которых были разложено множество колб и пробирок различных размеров, микроскопов, пинцетов, спиртовок и прочего добра, которое можно обычно встретить в школьных кабинетах химии. Помимо этого на некоторых столах стояли компьютеры, экраны которых мерцали, словно пытаясь загипнотизировать. На полках лежали металлические кейсы. На ручке каждого висел ярлычок. В одном из них — почерневшем от сажи — он не без труда узнал кейс Карины. На ручке были выведены ее инициалы.
Воздух был насыщен кварцем. Звук ламп казался здесь более громким.
В конце лаборатории была дверь, ведшая, очевидно в тот самый квадрат — огромное помещение посередине полусферы.
— Эй, вы двое! — Пожилой мужчина в белом халате окликнул их. — Закройте за собой и идите сюда.
Мужчина, судя по толстым линзам очков, блокноту и ручке в кармане, а главное халату, был ученым. Его лицо было изрыто бороздами морщинам. Голова была убелена сединой древнего старца.
— Всех забрали. Что мне здесь одному корячится? — доктор стоял у металлического шкафа. — Давайте, передвинем это к стенке. И, пожалуйста, нечего не трогайте!
Матвей почувствовал, как корка стягивает руку, сковывая движения. Не обращая внимания на боль, он принялся за тяжесть.
В лаборатории было не так ярко, как в коридорах. Длинные лампы висели на стенах и освещали светло-зеленым оттенком. Место для шкафа было приготовлено в углу лаборатории. На столе было разложено, вероятно, будущее содержимое шкафа. В закрытых пробками колбах была жидкость зеленого цвета. В каждой цвет был разного оттенка.
— Принесу остальные образцы. До того как поставить в шкаф, их необходимо выдержать в камере, — сказал ученый и развернувшись направился к выходу. — И кстати, можно маски снять, не президента охраняете. Вряд ли ваши лица кто-нибудь увидит в этой тайге.
Эмиль и Матвей проводили мужчину взглядом и принялись изучать лабораторию. Одна из стен была одним большим шкафом-хранилищем, словно холодильник в морге. Профессор попытался потянуть за одну из ручек, но дверца не поддалась. Отодвинув небольшую крышку, он увидел сенсорный кодовый замок. Матвей набрал наугад несколько комбинаций. После череды коротких сигналов, он закрыл крышку.
Эмиль тронул Матвея за плечо, чтобы привлечь его внимание. Профессор кивнул в сторону двери, за которой было самое большое помещение.
— Ученый свою карточку оставил. Как мило, с его стороны. — Матвей поднял со стола пластиковую карточку с фотографией ученого и магнитной полосой. Замок отреагировал на карту продолжительным звуком. Из щелей двери пошел пар. Через секунду послышались щелчки.
Дверь из толстой стали впустила их в другое помещение, вероятно, которое ученый и называл камерой. Мужчин обдало терпким холодком. Пар стелился по полу, и словно подкрадываясь, добрался до ног Эмиля и Матвея. Прикрыв за собой дверь, они прошли в просторный зал.
То, что они увидели, повергло их в шок. Ноги обоих стали ватными и ни один не решался подойти ближе.
Посередине хранилища стояли восемь стеклянных шаров. В самом большом из них в густую зеленую жидкость было погружено тело старика-отшельника. Его кожа была бумажно-белой. Из открытого рта вытекала белесая масса. Слизь пузырилась и через несколько секунд принимала зеленый оттенок.
— Это доктор… — Эмиль, придя в себя после осмотра шара с отшельником, — он осматривал нас после спасения.
Пару раз в минуту в шар впрыскивалась вода, разбавляя ужасную массу. Глаза врача были раскрыты. Зрачки были бесцветными, словно в пустые глазницы вставили мячики для настольного тенниса. В следующем шаре было тело Лизы. Эмиль не без труда сдержал приступ рвоты.
Масса в ее шаре была прозрачной, и сквозь нее проглядывалось обезображенное тело девушки. Ее лицо было изрыто бороздами шрамов, такими же, как и у отшельника. Тело было выпарено — мягкие ткани едва держались на проглядывающихся тут и там белесых костях.
Главного врача психиатрической клинике, тело которого было в одном из шаров, Матвей узнал по сережке на ухе. Писатель отскочил от шара, когда неожиданно начался впрыск воды. Жидкость зашипела, выпуская сизый дым с фиолетово-салатными оттенками.
Эмиль постучал пальцем по стеклу, в котором был отшельник.
— Как думаешь, он еще жив? — спросил он.
— Вряд ли, похоже, что там очень жарко. Пожалуй, градусов семьдесят. — Матвей постучал по стеклу дулом автомата, словно проверяя его на прочность.
Старик шевельнул пальцами. По зеленой массе пробежала рябь. Пальцы отшельника медленно сжались в кулак. Мужчины интуитивно отпрянули от шара. Матвей взглянул на Эмиля. Казалось, каждая мышца богатырского тела профессора была напряжена и готова к любой неожиданности. Он медленно подошел к шару и, вытянув руку, еще раз постучал по стеклу. Старик больше не подавал признаков жизни.
— Наверное, остаточные мышечные рефлексы, или как их там называют? — спросил Матвей.
— Да, примерно так, — Эмиль выдохнул и хотел отвернуться. Старик поднял руку и приложил ладонь к стеклу. На его пальцах не было дактилоскопических линий, словно его ладони прижгли. Он попытался вывести указательным пальцем какое-то слово, но обессилевшая рука упала в густую жижу. После впрыска воды лицо отшельника исказила гримаса сильной боли. Его тело вновь скрылось в зеленой массе.
Скрипнула дверь — в лабораторию вошел ученый. Он вкатил тележку с пробирками и инструментами. Эмиль и Матвей замерли.
— Вот вы где… Карточку потерял, пришлось воспользоваться запасной. — Он поправил на переносице очки. — Вообще-то вам сюда нельзя. Если полковник узнает, нам попадет. Но есть кое-какая работа, с которой я один не справлюсь. Нужно из каждой камеры взять образец.
Эмиль и Матвей приставили лестницу к шару, в котором было тело старика. Ученый, поднявшись, открыл люк и длинной пипеткой с металлическим наконечником и набрал зеленой массы. Спустившись, он наполнил две пробирки и закупорил их.
Эмиль почувствовал зловонный запах зеленой массы, который уже успел давно забыть. Он внимательно следил за каждым движением ученого. Ученый положил пипетку на поднос. Капнувшие с наконечника остатки жидкости прожгли дырочку в металлическом подносе.
— Не волнуйтесь. Поднос двухслойный. Нижний слой из титана и выдержит эту кислотную массу. Если поднос был бы из дерева, он сиюминутно воспламенился, — успокоил мужчин ученый.
— Хорошая новость, — проговорил Эмиль. — А вы не скажете, откуда взялась эта тварь?
— Это одно из древнейших форм жизни нашей планеты. В тысяча девятьсот двадцать втором году в Мексике нашли останки динозавра. Его кости были местами обуглены и имели зеленый оттенок. Ученые сошлись на мнении, что бронтозавр стал жертвой вулкана. Но я уверен, что эта тварь обитала на планете задолго до появления динозавров. — Профессор встал у лестницы,
