– Что тут происходит? – прогремел князь.
Один из стражников вышел вперёд и поклонился.
– Ваша светлость, вот эти, – он указал на избиваемых – ночью вошли в таверну. Заказали пиво и так и просидели, ни глотка не сделав. Разве ж это видано, чтоб моряк и…
– Короче!
– Так точно! Есть, то есть, короче! Хозяин закрываться собирался, ну они его и порешили. Изволите видеть, его и всех, кто в таверне был, – стражник махнул рукой в сторону ряда продолговатых предметов, накрытых рогожей, рядком положенных у двери. – Когда мы прибыли, они драться стали. Ну, мы их и того. Арестовали. Только не люди они. Ты его алебардой, а она как сквозь желе какое. И кусаться лезут. А ещё…
Князь отмахнулся. Люди, нелюди, кого только в порту не бывает. Но закон один для всех. Дело ясное, хватит на сегодня мистики.
– Повесить!
Кавалькада двинулась дальше.
Солнце весело щурилось на густые столбы оранжево-чёрного дыма, подпиравшие небосвод. То ли пожары, то ли вызов дополнительных экипажей Гильдии Уборщиков За Героями.
Да уж, коллеги тут были бы нелишними!
Барджус вошёл в дом и немного постоял на пороге, ожидая пока глаза привыкнут к полумраку. Лямки кисломёта тяжело давили плечи. Ну и работка, стреляный грифон! Очертания мебели стали чёткими, он шагнул внутрь. Пол был покрыт серой слизью. Воняло подгнившей капустой. Этот запах въелся во всё. В дерево, в камень, в одежду, даже в сны.
Бывший алхимик нажал на спуск. Струя дезинфектанта прошлась по комнате, зацепила дверной проём. Зашкворчало.
То, что вышло из соседней комнаты при жизни она была женщиной. Наверное. Оплывшие контуры тела, сползающая кожа и серое, отваливающееся мясо, едва прикрытое лохмотьями, не давали разобраться.
Да Барджус и не стремился. Морщась от химической вони, смешавшейся с запахом проклятой капусты, он отступил на полшага. Упругая струя окатила нечисть, и та растеклась по полу ещё одним слоем слизи.
– Г-грифон в твою трубу! – выдохнул Барджус. – Ты-то здесь откуда? До баррикад ещё два квартала!
Они с Мастером прибыли в Мерсбург неделю назад. Гильдия Уборщиков За Героями занимается всем, магическими эпидемиями тоже. То, что творилось в городе, таковой являлось без всякого сомнения.
Днём город походил на мокнущую рану: по улицам текли потоки слизи, а на площадях жгли трупы. По приказу князя всех заражённых надлежало уничтожать на месте. Улицы перегораживали баррикады, на которых дежурили злые невыспавшиеся солдаты. По брусчатке грохотали кареты бегущих из города купцов и знати, всех, кто сумел добыть пропуск на выезд.
Экипажи уборщиков старались вовсю. Но их было мало, и они гибли первыми. Дезинфектант лился вёдрами, но зачищенные днём дома ночью всё равно изрыгали слизь. Из заражённых районов по ночам постоянно лезли новые твари. Некоторые из них походили на людей. Остальные — на пиявок или бесформенные груды слизи. Они только казались тупыми и медленными: на деле они неплохо знали, куда и когда нужно ударить, чтобы потеснить людей ещё чуть-чуть. Когда командование наконец догадалось обрушить канализацию, город успел потерять несколько кварталов. Но даже после этого граница безопасных районов смещалась всё дальше от порта к городским стенам. Средь бела дня пропадали патрули. Несколько команд Геройской гильдии отправились к порту и не вернулись.
Отчаяние читалось на лицах, кабаки не вмещали всех желающих попировать в последний раз. Мародёров становилось всё больше. Их вешали на столбах, но это помогало плохо. Куда-то пропали все крысы.
Сталь почти не брала ночных атакующих. Нужно было несколько ударов алебардой, чтобы завалить хоть одну тварь. Людей выручали умение биться в плотном строю и огненные стрелы.
Партии героев таяли на глазах: убивать тварей было сложно. Там, где строй алебардиров выдерживал, одиночка пасовал. Нужны были огонь или кислота, а их не хватало. А ещё в каждой партии была странная личность в широкополой шляпе и длинноносой маске. Они шныряли везде, постоянно лезли в самые опасные места и старались выловить хоть одну тварь живьём.
Получалось у них или нет, Барджус не знал. Ему было плевать, он не спал уже два дня. Или, может, три. Проклятый дым над головой заслонял солнце.
Новая ходка к телеге. Скинуть тяжеленную бочку с плеч, размяться, зачерпнуть из бака, залить дезинфектант… Звяк! Стреляный грифон! Кончилось. Теперь надо готовить новую порцию, это к Мастеру, кстати, вот и он. Идёт, немного пошатывается, глаза запали, борода всклокочена.
Не говоря ни слова, Мастер сбросил в кузов опустевший кисломёт, залез на козлы и развернул телегу. Через пару кварталов показалась лавка с ретортой на вывеске. На пороге стоял пухлый низенький человек, с толстой золотой цепью на шее. Когда Мастер остановился у дверей, тот замахал руками и затряс головой.
– Нет-нет-нет, я знаю, кто вы, господа. Вам тут делать нечего. Я – парфюмер, поставщик княжеского двора. Мои запасы вам не получить!
Мастер устало посмотрел на него.
– Послушай, по указу твоего разлюбезного князя нам должны помогать все алхимики города. Выстави счёт казне. Нам не мешай.
Толстяк упорно продолжал загораживать двери. Похоже, его было проще перепрыгнуть, чем обойти.
– Пошли вон! У меня всё равно нет того, что вы ищете! Я на вас князю пожалуюсь! Между прочим, супруга начальника стражи Арчибальда тоже закупается у меня. Хотите проблем со стражей? Вы их получите!
Мастер выслушал тираду без всякого интереса.
– Мы только что зачистили дом совсем недалеко отсюда. Хочешь по утру переведаться с тварями? Пусти, дурак. Нам всего-то и нужен корень лаванды.
Толстяк замялся. Пока он думал, из-за угла раздался цокот, к лавке подъехал конный отряд. Старый воин в помятых доспехах оглядел хозяина лавки. Тот расплылся в улыбке и поклонился так низко, что его цепь звякнула о мостовую.
– Ваша светлость, защитите от произвола! – заныл он. – Я не смогу приготовить духи для вашей супруги, если эти оборванцы заберут мою лаванду!
– Моя супруга умерла этим утром. Я сам сжёг её, – хрипло сказал князь. – Выдай им, чего хотят, не перечь.
Александр повернул было коня, но парфюмер сдаваться так просто не желал.
– Ваша светлость, стоимость того, что они просят, никак не меньше трёх золотых за унцию! Я же разорюсь! Смилостивитесь!
Князь покрутил редкий ус и бросил через плечо:
– Повесить.
Толстяк недоверчиво ухмыльнулся. Когда крепкие руки скрутили его и накинули на шею верёвку он всё ещё глупо улыбался, не желая взять в толк, как такое может происходить с ним.
– За саботаж и вредительство, – закончил князь.
Он равнодушно смотрел, как грузное тело забилось в петле.
– Далеко твари? – обратился он почему-то к Барджусу, а не к Мастеру.
– Совсем рядом, ваше сиятельство, – пробормотал тот. – На улице Водолеев только что дом зачистили.
–
