– Не хотите, значит, сотрудничать со следствием. – Зимин покачал головой. – Напрасно, гражданин Стасенко.
– Гуров.
– Не важно. Сами ведь знаете, сотрудничество вам на пользу. Может серьезно повлиять на исход дела.
– Если я откажусь, вы меня расстреляете? – Стасенко снисходительно ухмыльнулся. – Валяйте. Посмеемся вместе.
– Нельзя недооценивать противника, гражданин Стасенко. – Леонид указал на потолок. – Видите эту емкость? Ее установили буквально перед вашим появлением на этой базе.
Точно над стулом Стасенко висел большой плафон, вроде пожарного, что лопается в экстренной ситуации и засыпает помещение порошком.
– Огнетушитель? – Арестованный скривился. – Сожжете меня, а останки засыплете порошком? Тоже придется постараться. Если не спалите дотла, ничего не добьетесь.
– Это не огнетушитель. Это емкость с быстротвердеющим гелем. Высохнув, он становится очень прочным. Хотите превратиться в глазированный батончик и провести в таком состоянии тысячу лет, как тот джинн в лампе Аладдина? Подумайте, гражданин Стасенко. Даю вам полчаса…
Если честно, тридцать минут на размышления требовались в первую очередь самому Леониду. Допрашивать Стасенко следовало вдумчиво, с правильными вопросами, поэтому Зимин и не стал торопиться. Ну и все-таки полезно было немного помариновать самоуверенного заговорщика, подержать его прикованным наручниками к столу в холодной полутемной комнате.
Мрачноватая обстановка, конечно, могла и не подействовать на столь опытного человека… или как его назвать… на это перерожденное существо? Но Зимин не сомневался, что висящий под потолком плафон с вязкой субстанцией будет давить на психику перерожденному Гурову-Стасенко не хуже нацеленной в затылок винтовки. Оказаться в вечном заточении, словно муха в янтаре, пожалуй, худшая из всех возможных перспектив.
И Стасенко, похоже, разделял это мнение. Он то и дело поднимал взгляд к потолку и нервно играл желваками. Сквозь зеркальную стену комнаты для допросов было нетрудно разглядеть отражение всех эмоций на лице у арестованного. От гнева и ненависти до страха и отчаяния, транзитом почему-то через горькую обиду. Стасенко явно кого-то мысленно обвинял в своем провале.
По идее, если надавить чуть сильнее, имелся реальный шанс дожать арестованного. Следовало только придумать правильные, убойные вопросы и четко сформулировать альтернативу: что ждет его в худшем случае, а что – в лучшем.
«Главное – не перегнуть палку, с людьми такого уровня ошибки недопустимы».
Зимин быстро прокачал несколько схем и почти выработал оптимальную линию поведения, но тут вновь сработал принцип «человек предполагает…» и далее по тексту.
В комнате по эту сторону зеркального стекла появилось долгожданное начальство. И не только непосредственное, но и высшее. Зимин невольно вытянулся по стойке смирно.
– Зимин. – Директор ВБС кивнул и протянул Леониду руку. – Здоров! Знакомьтесь, Владимир Владимирович, это инспектор Зимин, наш сегодняшний герой.
– Добрый день, – чуть отрывисто сказал президент и пожал Зимину руку. – Наслышан. Благодарю.
– Служу Советскому Союзу, – негромко, но четко ответил Леонид.
– Запись велась? – Президент перевел взгляд на директора службы.
– Да, Владимир Владимирович. И обследование почти закончено. Предварительный результат будет с минуты на минуту.
– Эта штука у него на голове… блокирует управление зараженными?
– Так точно. Для связи с ними Гуров использовал технологию «Струна»…
– Ту, которая используется для мгновенной связи с Марсом и марсианскими экспедициями в полете?
– Да, это марсианские экспедиции были главным испытательным полем. Как выяснилось, не единственным.
– Я хочу поговорить с Гуровым. – Президент скользнул взглядом по Зимину и повернулся к директору. – Дальше вы сами будете вести это дело. Инспектор может отдыхать.
– Есть! Мне пойти с вами?
– Здесь подождите.
Президент кивнул двум охранникам и после них вошел в комнату, где томился Гуров-Стасенко. Увидев президента, заговорщик заметно сник, и лицо у него вновь вытянулось. Бессмертный или нет, а Владимира Владимировича он боялся до тихого ужаса.
«И как он собирался заставить президента отказаться от власти? Думал, что на высоте положения будет не так страшно? Нет, все-таки не вытравил Гуров из себя Стасенко, не вытравил. Жизненный опыт не заменил ему мудрость, а программные помощники вроде «Мысленной сети 4.1» не заменили ум. А уж храбрости ему и вовсе негде было набраться».
– Ну что, Зимин, – директор похлопал Леонида по плечу, – представление к государственной награде, считай, уже оформлено. На столетие Союза получишь в торжественной обстановке. Думаю, орден Ленина будет. А то и вместе со Звездой Героя. Рад?
– Безмерно. – Зимин вздохнул. – А премия?
– К ордену полагается, само собой.
– А от ведомства?
– Слушай, Зимин, какой-то ты меркантильный стал в последнее время! – Директор был на эмоциональном подъеме, поэтому возмутился неубедительно. – Будет тебе премия.
– И бесплатная путевка?
– В Сибирь! Иди, отдыхай, как приказал Верховный главнокомандующий. Материалы моему адъютанту передай.
– Свидетеля тоже передать?
– Свидетеля? – Директор на миг задумался. – Этого майора из КГБ? Полезный?
– Так, – Леонид неопределенно помахал рукой. – В материалах больше пользы.
– Тогда не надо лишних глаз и уш, как говорят в Одессе. До завтра свободен…
Андрей Михайлович поджидал Зимина у машины, которая должна была отвезти обоих в город.
– Выглядите каким-то встряхнутым, но не взболтанным, товарищ инспектор, – усмехнувшись, сказал Репин. – Словно вам накрутили хвоста, но оставили шанс исправиться. Поскользнулись на ковре?
– Вроде того. – Леонид открыл заднюю дверцу. – На самом деле ковер прошел нормально, просто день был длинный и… весьма насыщенный неординарными событиями, мягко говоря. А вам почему не сидится в машине? Не «чайка», понимаю, но в ногах-то правды нет.
– Где она вообще есть? – Майор уселся рядом и протянул Зимину какую-то распечатку.
«Ох уж эти чекисты старой формации! На дворе двадцать первый век, а они без бумаги никуда. – Леонид взглянул на первый лист. – Анализы, что ли?»
– Это что?
– Это все, что нужно. – Андрей Михайлович ослабил галстук. – Удалось договориться с медиками, поделились кое-какой информацией.
– По Стасенко?
– По Гурову.
– Я и говорю. Вообще-то я больше не занимаюсь этим делом. Президент лично приказал передать его моему директору.
– Эту бумагу я раздобыл еще до того, как ты передал дело. Почитай. Очень интересные выводы.
– А если живыми словами? Что у него не так?
– Все не так. Абсолютно другие показатели. Не как у его людей.
– Ну понятно, – Зимин пожал плечами, – старая сыворотка плюс секретный ингредиент…
– Ни фига! – Репин вдруг проявил хоть какие-то эмоции. – Вообще другие показатели. У него в крови не старая и не новая сыворотка, а какая-то совсем другая дрянь. Это как вода и спирт, понимаешь? И то и другое – жидкости, в формуле есть кислород и водород, но свойства у них совсем разные.
– То есть и не как у старых бойцов?
– Вот именно, Зимин! Ты меня не слушал? Понимаешь, что это значит?
– Нет, – честно признался Леонид. – А ты?
– А я… – Майор шумно выдохнул. – А мне и не полагается! Я понимаю лишь то, что из всех перерожденцев такого типа у нас остался один Стасенко.
– Теперь не у нас. Ты имеешь в виду группу Филина? Вроде бы они на нашей стороне. Нет?
– Эти – возможно. Но пример Стасенко говорит, что перерожденцы могут быть и на другой стороне. Допустим, я пока не знаю, где Васнецов.
– Бывший начальник
