Полковник положил трубку, посмотрел на переминающегося с ноги на ногу капитана.
— Все слышал?
— Так точно.
— Догадываешься, что он просил тебе передать?
— Усилить нажим и прорваться к объекту наблюдения в койку, так как скулить у нее по ночам под дверью как побитая собака недостойно российского офицера! — браво отрапортовал капитан.
— Не угадал. Он посулил, что если ты, не имея серьезных намерений, сделаешь с Галиной именно то, что только что сказал, то вылетишь с работы с приличным ускорением. Пообещал лично дать тебе хорошего пинка. Все понял?
— Так точно.
— Тогда вперед, утешай дальше внучку. Веди душещипательные беседы. Все выясняй. Вплоть до того, в какие игры она с дедом в детстве играла. Может, что-нибудь толковое вспомнит. Формулы там какие. Из тех, что ее дед писал. Мало ли, вдруг в памяти зацепилось?
— Разрешите исполнять?
— Исполняй.
Очень довольный таким поворотом событий капитан выскочил из кабинета. Намерения у него в отношении внучки ученого были самые серьезные, так что угрозу генерала воспринял чуть ли не как индульгенцию или спущенный сверху карт-бланш…
* * *Этот день закончился достаточно мирно. Варьке скоро надоело гоняться за мной (молодое, здоровое тело лихо уворачивалось от ее сковородки), и она, всклокоченная, распаренная, удалилась в ванную, кинув на прощанье загадочную фразу:
— Я так и не поняла, есть в этом доме мужик или нет?
А когда она оттуда вышла с еще влажными волосами в соблазнительном халатике, накинутом явно на голое тело, я гордо сказал: «Есть!» — и продемонстрировал ей только что отремонтированную дверь, выбитую перед этим бравыми вояками ОМОНа. К счастью, косяк уцелел, и ремонт много времени не занял. Варвара с трудом удержалась, чтоб не сплюнуть, и пошла на кухню мыть посуду. А я, чтобы подтвердить звание настоящего мужчины, пошел чинить антенну. Дело, как и предполагал, оказалось в ней. Вернее, в какой-то сволочи, прокравшейся на наш двор и с корнем вырвавшей кабель из тарелки «Триколор ТВ». Это мне не понравилось. Я взял данный факт на заметку, восстановил соединение кабеля с антенной и пошел подлизываться к Варьке, но на полдороге передумал. Лучше еще раз по основным положениям телепорта пройдусь. Вдруг найду зацепку и разгадаю тайну встречного потока времени? А Варвара… Черт! Вот как девчонке объяснить, что меня к ней тянет не меньше, чем ее ко мне, но элементарное чувство порядочности не позволяет пока переступить черту?
А на следующий день с утра пораньше началась война. Она пришла в наш дом с Надеждой, ее родителями и сотней тысяч рублей, которые они чуть не насильно всучили Варваре в благодарность за спасение своего любимого чада из лап прожженного авантюриста. Подружка Вари, видать, не жалела красок, рассказывая им про наш дикий спиритический сеанс, а тут еще в подтверждение ее слов доказательство — жуткое послание, начертанное «призраком» прямо на столе, и теперь их благодарность просто не имела границ. Варька честно пыталась от этих денег отбрыкнуться. Совесть не позволяла брать такие деньги со своих, что мне очень понравилось. Однако ранние гости были непреклонны и, торопливо откланявшись, поспешили удалиться, оставив тоненькую пачку пятитысячных купюр на столе.
— Чувствую, они теперь всех потенциальных женихов своей дочурки сюда на утверждение таскать будут, — хмыкнул я, поднял глаза на Варю и понял — дело плохо.
Глазки девчонки подозрительно поблескивали, на губах играла загадочная улыбка. Почти такая же загадочная, как у Джоконды, но я ее с ходу разгадал. Шебутная девчонка уже мнила себя великим экстрасенсом. Таким великим, что Вольф Мессинг ей в подметки не годился, и она уже мысленно примеряла лавровый венок к своей рыженькой головке.
Угадал. Воодушевленная первым успехом девчонка честно поделила первую добычу: тридцать процентов мне, тридцать себе, остальное в фонд развития. Фондом оказалась жестянка с ее сережками и ожерельем в верхнем ящике допотопного комода, сработанного еще до исторического материализма (в начале прошлого, а может, даже позапрошлого века). Затолкав туда сорок тысяч, это чудо в перьях объявило об открытии салона «великой ясновидящей, потомственной целительницы, святой Варвары». Мне в ее салоне отводилась роль персонального телохранителя и, как всегда, всего остального.
— И с какого боку ты святая? — как можно мягче спросил я, убирая свою тридцатку в карман. Отлично. Теперь смогу отдать долги. Сегодня же с ее дядькой рассчитаюсь.
— Тебе показать? — уперла кулачки в бока Варвара.
— Верю, верю, — поспешил я поднять руки, — святая со всех сторон. Просто, прости уж за прямоту, звучит не совсем скромно.
— А как мне себя еще называть? Осоченской Варварой?
— Ладно, хочешь быть святой — будь ей! А что насчет потомственной целительницы?
— Все мы от Адама и Евы, так что хоть одна целительница в моем роду наверняка есть! — заявила авантюристка.
— И потянутся в твой салон хворые и убогие. Как лечить будешь? Наложением рук?
— Ага. Помашу ими, почищу хворым карму.
— А заодно карманы?
— За кого ты меня принимаешь? Я ж только для вида руками махать буду. По-настоящему лечить будешь ты, а я буду руководить процессом. Я типа медиум, а ты индуктор.
— Индуктор! Ты что, больных электрошоком лечить собралась? Может, все-таки перципиент?
— Это еще что за хрень?
— С тобой все ясно, ясновидящая. Ни хрена не знаешь! И кстати, я лечить людей не умею. Ни наложением рук, ни наложением ног.
— Да ты и не пытался!
— И не собираюсь. Так что этот пункт из перечня услуг можешь смело вычеркивать.
— Тогда будешь мысли читать.
— Ага, и азбукой Морзе тебе передавать. Пи-пи-пи…
— Совсем не обязательно. — Варька покосилась на исчерченную «посланием Светланы» столешницу.
— На всех клиентов у нас столов не хватит, — сразу пресек я возможные поползновения. — В один момент вылетим в трубу.
— Ага! А говорил, что мысли мои не читаешь.
— Да все твои мысли у тебя на лице написаны.
— У меня на лице никто ничего не писал! Это ты тут на столах чужие мысли своим корявым
