— А они побежали докладывать Варваре? — насмешливо спросила Лена. — Или вы считаете, что она подноготную всех жителей Осоченска знает?
Упрямец задумался.
— Ладно, если проверку пройдет, наймем ее, — сдался наконец он.
— Только ты, Коленька, свой начальственный характер не показывай, — тут же зачастила женщина. — Я тоже видела эту Варвару по телевизору. Совсем еще девочка.
— Вот именно! Сопливая девчонка, возомнившая себя…
— Николай Васильевич! — страдальчески воскликнула Лена. — Ну пусть я, невестка, для вас не авторитет, но хотя бы к жене своей можно прислушаться?
— Ладно, ладно, уломали!
— Вот и умничка, — обрадовалась жена, — ты, главное, на девочку там сильно не наседай. Помни, что она не твоя подчиненная, а…
— Да понял я, понял! — отмахнулся мужчина и решительно двинулся в сторону нашего дома.
— Варька!
— Чего? — выглянула из кухни Варвара.
— К нам идут клиенты. Сразу трое. Два дня спорили, идти к нам или нет. Делай все, что я скажу, и чтобы никакой отсебятины!
— Раскомандовался, — фыркнула она, но тем не менее поспешила затолкать себе в ухо радионаушник и накинула на шею ожерелье, выполняющее роль антенны, а я, не теряя времени понапрасну, метнулся в свою спальню и занял боевой пост за ноутбуком.
— Не дожидайся звонка, — приказал я, — открывай дверь и с ходу заявляй, что внутренний голос уже сообщил тебе об их приходе.
Варька неопределенно хмыкнула, но команду выполнила. Николай Васильевич еще только руку тянул к звонку, а дверь перед ним уже распахнулась.
— Что-то долго вы ко мне собирались, — прямо с порога ошарашила посетителей Варвара, — я вас еще вчера вечером ждала. Проходите.
— Молодец, Варька, так держать, — одобрил я действия своей подруги, которая уже прошла в гостевую комнату, плюхнулась в кресло и жестом предложила посетителям подсаживаться к столу. — А теперь повторяй за мной слово в слово.
И Варька начала повторять.
— Значит, так, уважаемые, — сурово сдвинув брови, заявила новоиспеченная ведьма, — если вы пришли устраивать мне экзамен, то можете сразу разворачиваться и на выход. В первую очередь это относится к вам, Николай Васильевич. Я не намерена тут устраивать дешевые фокусы, чтоб подтвердить свою квалификацию экстрасенса. И запомните еще одно: я работу не ищу. Она сама меня находит. Но я не всегда за нее берусь.
— Почему? — настороженно спросил Николай Васильевич.
То, что эта «сопливая девчонка» заранее узнала об их планах ее проэкзаменовать, сказало ему о многом. Опять же по имени-отчеству его назвала, хотя никто их друг другу не представлял.
— Потому что с внутренним голосом советоваться привыкла. Если он говорит — нет, значит — нет. Кстати, у вашего сына была акрофобия, что ставит под сомнение выводы официальных органов, но они при расследовании трагической гибели Дмитрия предпочли закрыть на это глаза. Вы это хотели от меня услышать?
Сказать, что ее речь произвела впечатление, значит ничего не сказать. Все семейство уверовало в экстраординарные способности Варьки сразу и безоговорочно. Свято уверовали, фанатично.
— Кто убил моего сына? — подался вперед Николай Васильевич, да так энергично, что стол подпрыгнул, чуть не снесенный в сторону его объемистым животом. — Имя, имя дайте! Порву тварину!
Варька испуганно ойкнула и попыталась вместе с креслом отползти от стола подальше.
— Коля! Не пугай девочку, — всполошилась Анастасия Павловна.
— Спокойно, Чижик, спокойно, — начал увещевать я подругу.
— Спокойно, Чижик, спокойно, — чисто на автомате пробормотала она и, сообразив по выпученным глазам клиентов, что ляпнула что-то не то, начала спасать положение: — Это не я, это мой внутренний голос из меня попер. Он иногда такое отмочит, что уши в трубочку заворачиваются.
— Тьфу! — не выдержал я.
— Тьфу! — послушно повторила Варька, потрясла головой, покосилась на стеклянный глаз змея райского сада, сделала глубокий вдох и решительно взяла дело в свои руки. — Так, со своим внутренним голосом я уже потолковала, и он заткнулся. Теперь потолкуем с вами.
— Давайте потолкуем. А ваш внутренний голос не сказал, кто виноват в смерти моего сына? — продолжал настаивать Николай Васильевич.
— А вы виновного знаете?
— Нет, конечно. Иначе зачем бы я сюда пришел?
— Вот и я пока не знаю. Повторяю, здесь не цирк. Так что давайте без выкрутасов. Выкладывайте все, что вам известно, а я уже буду решать, браться за это дело или нет.
Николай Васильевич сердито посопел. Похоже, этот человек не привык, чтобы ему перечили, но делать было нечего, и он начал рассказывать. С момента трагедии еще и месяца не прошло. Дело было в июне, за четыре дня до бракосочетания Дмитрия и Лены, которое, как у нас в России повелось, было назначено на субботу. Дмитрий Николаевич Пескарев, двадцати девяти лет от роду, был самым обычным служащим в строительной компании «Инвестстрой». Работал в отделе снабжения с самым широким кругом обязанностей. Его использовали и в качестве курьера, и посыльным по мелким поручениям на стройки, то ли с инспекционными проверками, то ли еще по каким делам, таких подробностей Николай Васильевич не знал. В тот роковой день он прибыл на стройку многоквартирного дома, возводимого на улице Разина, где и произошла трагедия. Дмитрий выпал из балконного проема пятого этажа высотки и разбился насмерть. Свидетелей данного происшествия не было, так как произошло это в рабочий полдень, когда строители обедали в рабочем вагончике, располагавшемся с другой стороны от места происшествия. Открытое по этому делу следствие признаков насильственной смерти не обнаружило, а потому капитан Тарасов, который вел расследование, дал заключение, что погибший, прибыв на место, не стал отвлекать от отдыха бригадира и рабочих, самостоятельно начал осматривать объект, определяя фронт проделанных работ, и, осматривая тот злополучный балконный проем, оступился и случайно выпал наружу. Утверждение невесты и родителей погибшего, что Дмитрий даже под страхом смерти не подошел бы к этому проему, так как страдал акрофобией (в шестилетнем возрасте провел три часа на самой верхотуре так не вовремя сломавшегося колеса обозрения), только утвердило следователя в правильности своих выводов.
— Я этому следователю втолковываю, что Митя даже из окошка своей квартиры выглянуть боялся! — горячился Николай Васильевич. — А ведь это всего-навсего третий этаж! А
