— Ну, может, дед рассказывал?
— Ничего он не рассказывал. Для него это больная тема была.
— Угу… ладно, в архивах покопаюсь. А каких-нибудь записей, писем там от отца не осталось?
— Тебе конкретно что нужно?
— Так есть или нет?
— Есть какие-то письма. Папа из армии бабушке с дедушкой писал. Ну и еще что-то в этом роде.
Варвара подошла к допотопному комоду времен Гражданской и Первой мировой, выдвинула нижний ящик, покопалась в нем и вытащила пухлую папку, бумажные сторонки которой удерживали выцветшие завязки.
— Тут и фотки и письма есть.
— Дай позырить.
— Бери, но если хоть одна бумажка пропадет…
— Жадина-говядина, соленый огурец, на полу валяется, никто его не ест.
Я уже привык к их вечной пикировке. Она порой приобретала забавные формы, а потому с удовольствием ждал продолжения. Нет, миловаться с Варькой, конечно, приятней, но этот вид развлечения разнообразил наше вынужденное затворничество. Интересно, чем закончится словесная баталия на этот раз?
Однако не судьба. В дверь позвонили. Это вернулись с задания оперативники. Охрана их пропустила на этот раз без согласования с Иваном.
* * *— Значит, грант оплатил Аверин, — потер подбородок Алексей, о чем-то напряженно думая.
— Он самый, — кивнул Николай. — Миш, да не гони ты так, я еще жить хочу!
— Я тоже, — проскрежетал зубами Михаил, так лихо вводя свою «ауди» в поворот, что чуть не поставил ее на два колеса.
— Надо было в НКО удобства посетить, — попенял ему с заднего сиденья Алексей.
— Вот оно в чем дело, — дошло до Николая, — хочет умереть героем, а не засранцем. Как догадался?
— Я же консультант-психолог.
— И, похоже, не плохой. А все-таки?
— Видел через зеркало его гримасы. И потом, у меня есть нос.
Николай захохотал.
— Ладно. Он хочет умереть героем, а мы-то тут при чем?
— Мы ни при чем, пока он за рулем, мы при нем, — вздохнул Алексей. — Ты давай не отвлекайся. Про этого Аверина мне расскажи.
— Да нечего рассказывать, — пожал плечами Николай. — За ним по нашему ведомству ничего не числится. Все данные у меня из Интернета. Аверин Матвей Павлович. Глава оптовой компании «Гермес». В меценатстве раньше замечен не был.
— А теперь вдруг расщедрился, — вздохнул Алексей. — Да, этот Михельсон не сильно брыкался?
— Как только увидел постановление, сразу вскрыл все файлы. Ну а по номеру счета выявить источник труда не составляет.
Машина лихо затормозила возле невысокого трехэтажного здания, над входом которого красовалась вывеска «Оптовая компания „Гермес“». Как только все вышли из машины, Михаил поспешил заблокировать дверцы и рванул вперед.
— Как думаешь, успеет? — поинтересовался Николай.
— Последние метры дистанции самые трудные. Всегда есть риск расслабиться, когда цель уже близка.
— Говорил я ему: «Не садись на пенек, не ешь пирожок».
— Пирожок?
— Он сегодня позавтракать не успел, на работу опаздывал, вот и подкрепился по дороге к Михельсону шаурмой на автовокзале.
— Наверное, кошку несвежую в лаваш завернули. Ишь как быстро процесс пошел.
Процесс действительно быстро пошел. Не прошло и десяти минут, как следственная группа опять была в полном составе, а еще через пару минут нехитрых процедур перед ними распахнулись двери кабинета главы оптовой компании «Гермес». Матвей Павлович оказался радушным хозяином. Он вежливо предложил присесть, попросил секретаршу обеспечить посетителей кофе или чаем, в зависимости от того, кто что предпочитает, и только после этого поинтересовался целью их визита. Михаил тянуть резину не стал и сразу взял быка за рога, кратко изложив суть дела. Выслушав его, Матвей Павлович только головой покачал.
— Выходит, даже меценатствовать в России уже опасно. Да, каюсь, есть за мной такой грешок. Перечислил двести тысяч евро в НКО отдельным фантом на обучение нашей новой осоченской звезды. Это преступление?
— Нет, конечно, — успокоил его Михаил, — просто сумма не маленькая, и, кстати, как вы узнали о хобби Варвары Степановны? В средствах массовой информации об этом не было сказано ни слова.
— Справки специально наводил. И секрета в ее хобби никакого нет. Она ведь на дизайнера здесь учится и, кроме того, как выяснилось, прекрасный художник. Дорецкий просто в восторге. Предлагал ей выставку устроить.
— Дорецкий? — переспросил Михаил.
— Директор нашего художественного музея и мой большой друг. Кстати, друзей у меня много, и мы частенько собираемся по вечерам за рюмкой чая, чтобы по ходу дела пульку расписать.
Пока Михаил вел допрос, больше напоминающий дружескую беседу, Николай украдкой посматривал на Алексея, который сидел с отрешенным лицом, наполовину прикрыв глаза. Оперативник испугался, что жених Варвары сейчас уткнется носом в стол и захрапит на весь кабинет, и, чтобы не срамиться, пнул его легонько под столом ногой, заставив встрепенуться. Тот распахнул глаза и наградил оперативника таким взглядом, что у Николая мороз по коже пошел и он с трудом удержался от того, чтобы не залезть под стол, спасаясь от пронзительного взора консультанта.
— И все же, что вас заставило пойти на такой шаг? — продолжал настаивать Михаил.
— Да просто девочка понравилась, — пожал плечами Матвей Павлович. — Спасение Ванечки Кудрявцева в прямом эфире меня впечатлило. Захотелось принять участие в судьбе девушки, вот я и навел справки, а потом сделал соответствующий тайный взнос в НКО «Таланты России» с подробными инструкциями. Предупреждая ваш вопрос, сразу отвечаю: взнос тайный, потому что я очень-очень скромный.
Аверин обаятельно улыбнулся.
— А не потому ли взнос тайный, что накануне перевода в ваш офис доставили посылку, в которой вы обнаружили те самые двести тысяч евро с подробными инструкциями, что надо с ними делать? — Алексей в упор посмотрел на Аверина. — Там подпись, кажется, стояла. Чистильщик.
— Откуда… — Матвей Павлович судорожно вздохнул.
— В ваших действиях состава преступления нет, — успокаивающе поднял руку Алексей, — но в правоохранительные органы все же сообщить об этом не мешало. Вы же прекрасно знаете, кто такой Чистильщик, хотя ни разу его услугами не пользовались. Признайтесь честно, что просто испугались.
