Он рассказывал, заставляя улыбаться и смеяться, так как умело переплетал вымысел и легенды с реальными фактами. Мы проплыли несколько похожих пещер, Дисар-ри накинул на меня свой камзол – все же становилось прохладнее. Я же не замечала перепада температур, разглядывая удивительные, созданные природой арки из камня, которые щедро оплели морские растения, сделав их темно-зелеными, почти скрыв под собой, вглядывалась в стены, состоящие из кристаллов. Те светились, мерцали и бросали блики на воду, создавая непередаваемую атмосферу таинственности. Архатуриус был прекрасен даже в той небольшой части, которую я видела.
Через час или чуть больше мы оказались посредине красивого подземного озера. Вода в нем была прозрачная, словно стекло, просматривалось дно, где мелькали разноцветные рыбки и лежали россыпи фиолетовых кристаллов.
Дисар-ри приподнялся, оказался рядом и протянул мне руку.
– Что вы собираетесь делать? – тихо спросила я.
– Показать вам особую красоту. Стойте прямо. Я погашу фонари.
Пространство погрузилось в темноту, но вскоре его рука коснулась моей, давая понять, что он рядом.
Сначала послышался легкий звон. Хрустальный, тонкий. Вскоре он перерос в нежную светлую мелодию, а потом темнота стала расступаться, и на стенках и потолке распустились невиданные белые цветы. Чем-то они напоминали розы, но только бутоны у них были больше и слабо мерцали, пока не начинали раскрываться. Я вытаращила глаза и так и замерла, рассматривая полупрозрачные, словно сотканные из лунного света лепестки. Сердцевина оказалась серебристой.
Удивительная мелодия нарастала, и я молчала, боясь спугнуть этот невероятный миг. А потом музыка достигла пика, цветы вспыхнули серебром, разливая мягкий свет, из воды стали выпрыгивать разноцветные рыбки, словно радуясь жизни, и мелодия медленно угасла, а цветы свернулись в бутоны и исчезли, словно и не бывало. Мир снова погрузился в темноту. Дисар-ри опять зажег фонарики.
– Что это было? – прошептала я.
– Нарийны хрустальные, – ответил капитан. – Это единственное место, где они обитают. Я считал эти цветы легендой, пока не услышал об этом месте от дяди.
– Он тут бывал?
– Да. Вам понравилось, адиса Рина?
– Очень. А еще можно послушать?
– Они поют лишь один раз в сутки, адиса Рина. В тот момент, когда небо над планетой покрывается звездами.
Я обернулась к Дисар-ри, встала на цыпочки и нежно поцеловала в щеку. Он замер. Кажется, даже перестал дышать, а потом поднес к губам мою ладонь и, не сводя с меня сумасшедших сияющих глаз, нежно и осторожно, будто боясь спугнуть, поцеловал.
Мы уселись в лодку, капитан снова взялся за весла, игнорируя предложенную мной помощь. У нас неожиданно завязался разговор о музыке и танцах, и из пещерного города, как мне показалось, мы выбрались подозрительно быстро. И только вдыхая теплый воздух, я поняла, как замерзла в пещерах. Дисар-ри, едва мы оказались в скворфе, тут же включил отопление. Подниматься в воздух не стал, достал контейнер со сладким пирогом, который мне так понравился за ужином, и травяной напиток в термосе. Мы перекусили, наслаждаясь хорошим вечером, и полетели обратно.
Я поймала себя на мысли, что впервые с того момента, как покинула Землю, ощутила такой покой и легкость. Рядом с Дисар-ри я чувствовала себя защищенно, надежно. И при этом в мужчине чувствовались и сила, и властность. Но он умел быть нежным. Я еще помнила это прикосновение-поцелуй, которое разбудило во мне столько всего… И как тейринки могли убегать от такого мужчины? Решительно не понимаю.
Дисар-ри
Я чуть не сорвался. Там, когда ее губы коснулись моей щеки и позвоночник залило огнем, который побежал по всему телу. Прижать к себе, впиться в желанные губы, сделать своей… Да я ею уже одержим! Настолько, что боюсь причинить малейшую боль, увидеть страх или неприязнь в самых прекрасных глазах на свете.
Я нашел хрупкое запястье моей тезаринки, сдерживаясь и наслаждаясь прикосновением, старался растянуть это мгновение. И не напугать.
Как она одним прикосновением способна разбудить во мне столько неизведанного? Не понимаю.
Это были особые ощущения, новые и незнакомые. Страсть и нежность. Желание обладать и просто дышать с ней в такт. Ласкать, чтобы могла шептать лишь мое имя, помнила только его, и спрятать в коконе своих крыльев, защищая от зла.
В эту ночь, распробовав вкус счастья, я даже не пытался уснуть. Сверкали серебряные клинки, выплескивалась сила… Я не знал, сколько прошло времени, прежде чем убрал их обратно, а сам пошел на капитанский мостик. Застал там дежурившего Джана, наблюдавшего за стаей летающих кошек, которые пытались забраться в корабль, и отправился в душ.
– Капитан, да вы улыбаетесь! – воскликнул Трасирий, от неожиданности выронив поварешку и сунув в кастрюлю с водой полотенце.
Тут же исправил свою оплошность и уточнил:
– А ко мне зачем пришли? Завтрак не готов, но если вы проголодались…
– Кофе сварю. И блины испеку.
Трасирий вытаращился на меня, но так и не нашел достойных слов.
Готовить завтрак женщине, которая тебе нравится, оказалось сложным делом. Воевать и управлять кораблем легче в разы, чем отмерять муку и сахар. Сделать нужное тесто получилось с шестой попытки, а первый нормальный блин – с третьей. Приноровившись, все же справился. Пока варился кофе, отыскал банку какого-то сладкого джема. На корабле вообще мало сладкого. Надо запастись на ближайшей станции для Рины. И закупить земные продукты. Я снял фартук, поднял поднос и развернулся.
Команда в полном составе, одетая в форму, принятую на корабле, сидела за ближайшими столами и не сводила с меня глаз.
– А вы почему так рано поднялись? – хмуро поинтересовался я, заметив за дальним столиком Рину с Джаном, у которого было весьма интересное выражение крайней растерянности на лице.
– Так вы же сами сказали, что подъем на два часа раньше, капитан, – нашелся Лео, не сводя глаз с тарелки.
Совсем про это забыл. У нас же вылет. И они что, два часа тут сидят и наблюдают? И главное, тихо же было… Вот хитрющие заралины! Покосился на Рину. Глаза удивленные, со смешинками, которые она не собиралась прятать. Ну, точно, два часа тут сидят. И явно слышали и все мои ругательства, когда я пытался испечь блины.
– Завтракайте, – распорядился я, подходя к Рине и делая вид, что все шло по плану.
Она удивленно уставилась на гору блинов в треть ее роста.
– Так, а чем, капитан? – послышался голос Трасирия. – Пока вы хозяйничали на моей, между прочим, кухне, варить было негде.
Я замер и снова захотел выругаться. Рина поднялась, подошла ко мне. Осторожно пальцами вытерла мой нос.
– Мука, – пояснила она и светло улыбнулась.
Пожалуй, я согласен ради такой теплоты, что из тезаринки прямо выплескивается, хоть каждый день готовить ей завтрак. Правда, не уверен, что Трасирий не выгонит.
Потом Рина оглядела гору блинов, меня, замерших тейринцев и уточнила:
– Вы не
