Едва мы закончили, отправились переодеваться, договорившись встретиться у входа в дезинфекционный блок.
Снаружи действительно стало лучше. Ветер унес запахи болот, хотя их аромат все же не мог не ощущаться. Он, скорее, приглушился, но воздух стал чище и свежее. Я покосилась на низкорослые кустарники, проверила закрепленный на поясе лазер и смело шагнула за Джаном по едва заметной тропинке. Шла осторожно и медленно, оглядываясь и прислушиваясь. Тейринец тоже не спешил, явно помня о змеях и жабах, что тут водятся.
– Нам влево. Туда даже не суйся, – показал он на заросли чуть правее от меня, за которыми явно скрывалась топь.
– А что там?
– Гнездовье шорнских гидр. Шкура непробиваемая, уязвимых голов – одна-две, плюется кислотой, мгновенно прожигающей кожу до кости.
Я нервно сглотнула и прибавила шагу.
На нужную нам полянку мы с Джаном добрались через час, обнаружив на ней бо́льшую часть команды. Некоторые тейринцы отправились полетать и размять крылья, кто-то еще и поохотиться, а остальные тренировались с мечами, жарили на костре мясо и просто сидели на поваленных стволах и разговаривали.
– Надеюсь, Исар, цветы целы? – поинтересовался Джан.
– Обижаешь, крылатый. Да чтобы мы красоту, которая адисе Рине может приглянуться, тронули…
Тейринец подмигнул и кивнул в сторону кустов с желто-фиолетовыми листьями.
– Серебристые лайры! – удивленно воскликнула я, радуясь такому чуду – что они нашлись здесь, на далекой планете.
– И где ты видишь серебро? – не выдержал Джан, рассматривая с десяток серых цветов с острыми лепестками, на концах которых виднелись уплотнения.
– Опять, адиса, вы капитану какую-нибудь гадость притащите на корабль! – раздался за спиной голос Исара. – Он еще от ваших бегающих лютиков в себя не пришел, поди.
Команда, услышав его слова, рассмеялась.
– Все вам гадость, а они… красивые.
– Да чем же? – снова удивился Джан.
– Тем, что можно проверить, счастливый ты человек или нет, на несколько минут опустив их на голову, – пояснила я. – Наросты видишь? С волосами сплетутся, считают информацию по нейронным волокнам. Лайры очень чувствительные. Я впервые вижу их в диком виде.
– Даже не думай на мне их опробовать! – тут же заявил Джан, и команда снова рассмеялась.
Я закатила глаза и осторожно выкопала парочку кустиков, пряча их в контейнер. Рингир и Кай, занимающиеся жареным мясом, предложили попробовать их блюдо, и мы с Джаном вернулись на поляну.
Весело болтая и поглощая еду, даже не заметили, как прошла пара часов. Вернулись с охоты тейринцы, волоча тушу какой-то антилопы, возбужденные и пересказывающие самые интересные моменты развлечения. Я же смотрела на Дисар-ри, который, оказывается, ходил вместе с ними. Пока он мыл руки, молча наложила еды в тарелку и пошла к капитану.
– Спасибо, – отозвался он, присаживаясь на ближайший поваленный ствол.
Выглядел Дисар-ри слегка уставшим. Под глазами залегли тени, а скулы заострились. Видимо, сказывались бессонные ночи и ремонт корабля, отнявший силы. Команда располагалась чуть поодаль, смеялась и разбирала с костра мясо, рассматривая добычу. Ну чисто первобытные варвары! Я усмехнулась и собралась подняться, когда меня остановила рука капитана и его четкий приказ:
– Замерли все!
Команда тут же превратилась в статуи, беспрекословно подчиняясь. В кустах напротив нас послышался шорох, какое-то сдавленное курлыканье, а потом на поляну вышла, осторожно озираясь, белоснежная цапля.
Мне показалось, от красоты я забыла, как дышать. Птица была большой, с меня ростом. Безупречные пушистые крылья, которые она расправила, но почему-то не хотела взлетать, только взмахивала ими, будто одурманенная и застигнутая врасплох. А хвост… Белоснежный веер из перьев, который красотой и величием мог бы посоперничать даже с павлиньим.
– Самка, – вдруг тихо заметил капитан.
– И где-то в пределах этой поляны у нее наверняка гнездо, – заметил Кай.
– Это вряд ли, – прошептала я.
Дисар-ри оглянулся на меня, чуть приподнял брови.
– Они строят гнезда в самых гибельных болотах, где не растет ничего, кроме зловонного прападиуса. Им они постоянно питаются, поэтому сильны и выносливы.
– Адиса Рина, а почему они именно там?..
– Климат для высиживания птенцов подходящий. А змей и хищников в таких местах почти нет, – ответила я, не сводя глаз с чудного видения и пытаясь рассмотреть поближе ее хвост. – Раз в год белоснежная цапля перед тем, как осесть в гнезде, летит в непроходимую чащобу к целебному озеру, окруженному сапфировыми риндайрамами.
– Чем? – переспросил Кай, поглядывая не на меня, а на птицу и странно задумчивого капитана.
– Сапфировыми риндайрамами, – улыбнулась я. – Удивительными светящимися цветами, напоминающими розы. Каемочка у них золотая. При тепловом воздействии она тает, растекается. Цветы начинают сверкать и блестеть, а потом напыление впитывается в сок, и риндайрама сияет, – пояснила я.
Птица замерла на месте, тревожно поглядывая по сторонам и время от времени тихо курлыкая.
– Кстати, риндайрама, когда готова выбросить семена, покрывается клейкой жидкостью. Обычно белоснежные цапли прилетают к озеру как раз в такой момент, и к перьям на хвосте прикрепляются семена. Правда, в болотах сапфировая риндайрама никогда не прорастет. Все побеги… погибают. А эта цапля… она, видимо, очень устала. Молодая совсем.
Команда слушала меня внимательно и смотрела на белоснежную птицу, которая летела к непонятному им озеру, чтобы напитаться его силой и иметь возможность защитить птенцов. А затем тейринцы расступились, позволяя цапле пройти по поляне, оттолкнуться и взлететь. Но та медлила, оглядывалась, пятилась.
– Риндайрама, значит… Сапфировая, – хрипло заметил капитан и сощурился.
– Не трогайте птичку, капитан! – тут же всполошилась я.
Он вздохнул.
– Вы так говорите, будто я ее ощипывать собираюсь. Хотя, чтобы добыть вам эти семена…
– Капитан! – возмутилась я и ухватилась за его рукав.
Цапля еще больше распушила хвост, тревожно и громко курлыкнула.
– Да я ее и пальцем не трону. Обещаю. Вам ведь хочется этот цветок, адиса Рина?
– Больше всего на свете, – прошептала я. – Он ведь только у одной принцессы с планеты Аоргхана имеется. Говорят, ей кто-то принес в дар перо, и она прячет его в сокровищнице за семью замками.
– Так уж и в дар, – хмыкнул Джан. – Аоргханцы со своей способностью перевоплощаться в представителя любой расы наконец-таки согласились служить в нашей разведке.
– Лишнее болтаешь, – оборвал тейринца капитан и посмотрел на меня. – Адиса Рина, отпустите.
Дисар-ри задумчиво склонил голову. Я, все еще переваривая информацию об аоргханцах, которые в принципе ни на кого и никогда не работали, выпустила его локоть из своих рук, команда заулыбалась и незаметно меня окружила, явно предвкушая какое-то особое зрелище. То, что происходило дальше, заставило открыть рот от удивления. Капитан подошел к птице и слегка подпрыгнул, делая какие-то странные, больше напоминающие танец движения. Цапля ухнула и не сдвинулась с места. Дисар-ри издал клокочущие звуки, отвесил поклон и замер. Цапля чуть взмахнула крыльями, подняла хвост, взлетела и отвесила такой же поклон.
Капитан расправил крылья, оттолкнулся. И цапля, и Дисар-ри закружили по поляне, танцуя и отвешивая друг другу поклоны. Я не знаю, сколько это длилось… Может, мне оно вовсе приснилось. Но когда птица
