— Леди Ариадна, есть у меня еще одна пара, — неожиданно сказал Алирдей. — Если подойдет, считайте, дарю. Я уже добрую сотню лет не могу найти для них владелицу.
Я удивленно кивнула, и эльф достал… хрустальные туфельки. Я не выдержала, рассмеялась. Алирдей встревожился.
— Вам не нравится? Они изящные, красивые, но чары капризные. Их не каждая может даже примерить.
— Ох, Алирдей!
Я снова рассмеялась, а потом, поймав беспокойный и мало что понимающий взгляд эльфа, рассказала сказку о Золушке. Алирдей впечатлился и рассмеялся.
Эх! Если подойдут, будет еще занятнее. Я ведь словно из такой же истории! И росла без родителей, оставшись сиротой, и от принца собираюсь сбежать во время бала. Жаль, что жизнь не прекрасная удивительная сказка, где любовь побеждает все.
Туфельки оказались впору, что вызвало у меня очередной приступ смеха.
— А почему они не тяжелые? Хрусталь же.
— Так гномья работа. Только подгорный народ такие чары накладывает… и не делится своими секретами. Увы!
В голосе Алирдея звучала легкая досада.
— В них вы, кстати, и ноги никогда не сможете натереть, — добавил эльф.
Я поблагодарила за подарок, и мы расстались, довольные друг другом. Пока пила чай и перекусывала, размышляя о превратностях судьбы, вернулась портниха. Примерили платье. Оно смотрелось изумительно. Оттенки синего шелка переливались в свете свечей, словно морские волны. Серебряная вышивка подчеркивала хрупкость и юность, а фасон идеально подходил к фигуре. У меня никогда не было ничего столь восхитительного и прекрасного. В этом платье я чувствовала себя морской принцессой, спешащей на свой первый бал к влюбленному в нее принцу.
Маленькую сумочку из серебряной ткани я попросила Жюстину отнести к Арану. Он должен ее зачаровать.
— Подходящее нижнее белье имеется? — деловито спросила Гретта.
Я кивнула. Белоснежный кружевной комплект приобрела когда-то на одной ярмарке, не удержавшись от покупки.
Мы распрощались с портнихой, я отпустила горничных отдыхать. За окнами было еще темно, но я догадывалась, что приближался рассвет. Спать не хотелось. И я быстро собралась и отправилась в сад к скульптуре Аранатариэль. В последнее время, когда мне становилось грустно или одиноко, я шла именно туда. Словно звезда могла услышать, утешить, подсказать правильное решение.
— Я постараюсь тебя вытащить. Обещаю. Вернусь.
Решив, что этих слов достаточно, тихонько спела ее любимую песню. Жаль, не разбудить Аранатариэль, как в сказке, одним своим голосом.
— Твое желание побыть одной меня начинает пугать, — заметил заспанный Лир, неожиданно появившись на дорожке.
Я обняла его, улыбнулась. Темный принц взял мои руки в свои, поднес к губам. Жаль, мое сердце он уже согреть не сможет.
Когда мы вернулись во дворец, Лир отпустил прислугу, сам приготовил ванну. Он был ласков, нежен, заботлив, и от этого становилось еще больнее. Уйти от того, кто к тебе относится плохо, легче. А его любовь лишала всех благих намерений, заставляла забыть себя…
Дальше день побежал привычно и размеренно. Конечно, суетились слуги, завершая подготовку праздничного зала и покоев для гостей. Заглянул Аран, решив уточнить, не передумала ли я. Покачала головой, забрала зачарованную сумочку. Много вещей взять с собой не получалось, поэтому я перебрала и просмотрела все, чем успела обзавестись, и сложила самое необходимое. К зачарованной нечистью одежде отправилось зеркальце и гребень, небольшая заколка, подаренная Лиром, — с ней не хотелось расставаться. Все остальное словно было не моим. Задумалась, взять ли деньги. Там, куда я собиралась, они могли и не пригодиться, но мало ли… Все же осторожно ссыпала в сумочку десять золотых и семь серебряных — весь мой небольшой запас.
На сон и отдых времени не оставалось, принялась готовиться к балу. Лимфил крутился поблизости; он обнюхал драгоценности, подаренные Лиром, позволил себя приласкать и покормить, пока Николетта занималась моей прической. Накрасилась, остановившись на легком макияже, провела рукой по платью, наслаждаясь его мягкостью.
Надела нижнее белье, полюбовалась на свое отражение в зеркале. Лимфил неожиданно превратился в бабочку, заставив горничных охнуть — все же для них он всегда оставался котенком, — и замер в моих волосах. Зная, что я планирую покинуть дворец, он хотел быть рядом.
Драгоценности, подаренные Лиром, надевала с огромным удовольствием. Впрочем, нужны ли они мне? На дайари принца и так разве что ленивый не будет смотреть. Как раз потянулась к платью, когда раздался голос Лира.
Он вошел в комнату, увидел меня, да так и замер, даже забыл, зачем пришел. Я рассматривала моего темного принца, открыто любовалась им. До чего же прекрасен! Чуть волнистые волосы слегка растрепаны, глаза сияют, словно внутри горит огонек. Одет в темный костюм, на рукавах камзола и вороте сверкают драгоценные камни, подчеркивая статус. Белая рубашка расстегнута на пару пуговиц, и это придает Лиру менее строгий вид. На голове — серебряная корона с алыми и какими-то неизвестными мне желтыми камнями. В ней я видела его впервые, даже немного растерялась.
Глаза моего темного принца стали ярче, напоминая расплавленное серебро. Сердце замерло, сделало прыжок, забилось чаще.
Он рассматривал меня так же жадно и восхищенно, как и я его.
— Ари, — хрипло сказал он, оставаясь на месте.
Я посмотрела на горничных. Они покраснели и тут же покинули комнату.
— Что?
— Ты так прекрасна. Сказочная морская принцесса.
И, заметьте, это без платья и туфель.
— Спасибо.
Взгляд Лира опалял кожу, дышалось с трудом.
— Я вынужден сопровождать на бал Силадерь. Помолвка еще не расторгнута.
Кивнула, ожидая нечто подобное.
— Аран забрал свою клятву.
Он так и стоял, не пытаясь сократить между нами расстояние.
— Я так по тебе соскучился, — хрипло заметил Лир. — И мне снова нужно идти…
— Скоро увидимся, — улыбнулась я.
Где же мне найти эти проклятые силы, чтобы уйти? Как не сломаться и не сдаться, когда в глазах моего единственного мужчины столько нежности
