Парень что-то снова воскликнул, рванул меч на себя, не вырвал, уцепился за рукоять обеими руками…
Я прекратил этот балаган, сыграв ему «извлечение жизни». Тихонько, чтобы сознания не потерял. Но ноги у него подогнулись, и он опустился на землю.
– Я же сказал, что я упсур! Почему такое неуважение?
Остальные воины тем временем кинулись к лошадям за карабинами и вскоре навели их на меня. Но выстрелов не последовало, так как старший предостерегающе поднял руку. Сам он за автомат не хватался.
– Прости, шуура (могучий). У тебя странный одежда головы, она скрыла аргха (знак).
Я срочно сдернул носовой платок с головы. Совсем про него забыл, так как привык в нем ходить под здешним солнцем. Не слишком презентабельная шляпа. И, похоже, узелок, который я зачем-то поместил спереди, прикрыл мне точку «бинди» чуть выше бровей. А вот как называется полученное в артефакте украшение на ее месте, я не знал. Возможно, и аргха. Аргха на языке Ушедших как раз «знак».
Воины как-то сразу все шумно вздохнули и слегка подались назад. Но оружие не опустили. Старший между тем продолжил:
– Что привело могучего в эти бедные земли? Откуда он идет?
Манера говорить обо мне в третьем лице казалась странной, но, возможно, это связано с плохим знанием этим воином языка Ушедших. Но то, что он его вообще знает, уже о многом говорит и сильно обнадеживает. Контакт пошел. Придется еще и «ощущение эмоций» в фоновом режиме включать. Напряжно немного, но надо.
– Я ищу знания и учусь быть сильнее. Я ходил в каменную пустыню за рекой. – Рассказывать первому встречному о том, что я пришел из другого мира, мне не хотелось. Не представляю, как тут к иномирянам могут отнестись.
– Как могучий прошел? – изумился (похоже, искренне) мой собеседник. – Там же с древние времена махораги (демоны-змеи) стерегут мир от каменной смерти?!
– Большие змеи? – В последний момент я передумал рассказывать, что демонов-змей там стало на одну меньше. – Я же упсур. Они меня не трогали.
Старый воин был шокирован.
– Как же… – Он не договорил, то ли слова не смог подобрать, то ли хотел выразить возмущение тем, что его кто-то обманывал.
– Там нет ничего, – решил я его успокоить. – Вот, взял один с собой.
Я медленно взялся за так и висевшее у моего живота каменное ядро обеими руками. Быстрее шевелиться с «застывшей аурой» я просто не мог. Так же медленно отодвинул его от живота и выдвинул за пределы своего щита. Оказалось, когда двигаешь ядро руками, а не пытаешься толкнуть и отправить в полет, оно в ауре не залипает. Только оно снова стало тяжелым, как обычный камень. Видимо, потеряв контакт с источником маны (моим солнечным сплетением), этот голем потерял возможность выполнения заложенной в него программы. Оказалось, что таким способом его можно отлепить от себя гораздо легче и быстрее, чем кидая вдаль. А я до такого решения раньше не додумался. Сразу же почувствовал себя «прапорщиком Ивановым» или хотя бы программистом, который, найдя одно решение, предпочитает «не трогать то, что и так работает».
Мне даже удалось отлепить ядро от руки и уронить его на землю. Воины снова попятились.
– Что он делать? – спросил старший.
– Ничего. Или я не знаю. Я кират, а не силпин. – Про то, что именно на силпина я учусь, уточнять не стал. Три заклинания из шестидесяти четырех… даже и говорить пока не о чем.
Но надо же и мне свои вопросы начать задавать.
– Что делает здесь кшатрий? – решил я польстить собеседнику.
– Я Аджит, патим (барон, хозяин) эта земля. Собирай дань с пахарь.
Ну, раз он решил представиться, я слегка поклонился в ответ.
– Меня зовут Николай Алексеевич Некрасов, – специально произнес полное имя, чтобы не запомнил.
Продолжу вопросы:
– Какие города есть недалеко отсюда?
– Нет города. Есть мой замок, – Аджит махнул рукой вправо, – есть замок Джей, – теперь взмах руки был влево.
Судя по интонации, с соседями он не ладит.
– А главный город, столица?
– Далеко дорога. – Взмах рукой. Понятно, что к столице как раз и вела дорога, по которой я шел.
– Как далеко?
– Много день пути. На конь. Зачем спешить? Могучий отдохнуть мой замок. Хорошо плата работа.
Беседа стала меня утомлять. Аджит коверкал не только фразы, он и слова произносил так, что приходилось очень напрягаться, чтобы его понять. Хотя беседа, надо признать, получилась вполне плодотворной для первого контакта. Только ехать к нему в гости меня совсем не тянет. Наверняка я ему для чего-нибудь пакостного нужен, например, соседа извести. И нет у меня никакого к нему доверия. С золотом я все время ходить не буду, а вещи мои наверняка обыщут. Судя по началу нашего «контакта», этот желтый металл тут в цене. Так что либо украдут, либо убить меня попытаются. Оно мне надо?
– Нет, я пока здесь буду. А вы езжайте.
Наверное, немного нахально посылать владельца земли из его деревни куда подальше, но мне кажется, что это будет верным тоном.
Аджит, а с ним его воины явно пришли в замешательство. Возможно, среди них еще кто-нибудь язык Ушедших понимал. Или они каким-то языком жестов общались? Вроде был такой в Индии у воинской касты. Да и не только там. Впрочем, это я так, фантазирую, не заметил я ничего такого. Да и не смотрел.
Тем временем тот парень, что меня мечом рубить попытался, потихоньку стал приходить в себя. Организм молодой, здоровый, восстанавливается быстро. Посмотрел я на парня, направил на него руку и заклинание «сила жизни». Дальше конфликтовать не собираюсь, так что можно и помочь. Тем более что есть в нем что-то общее с Аджитом. Точно родственники.
Молодой воин поднялся на ноги и, что-то говоря, протянул руку за мечом.
– Мечом он меня ударить пытался, – пояснил я старшему. – Меч я оставлю себе.
Молодой, видимо, понял, так как буквально завыл. Горестно и протяжно. И стал себе щеки царапать. Успешно, кровь появилась. Однако… Вот что значит чужая культура…
– Можешь его выкупить, – решил я сбавить накал страстей. Собственно, зачем мне этот меч? Большой, тяжелый. А деньги очень даже могут пригодиться. Светить золотыми слитками в дороге – как минимум будут проблемы со сдачей.
– Сколько? – после некоторого колебания спросил Аджит.
– Сам дай справедливую цену.
Старший скривился. Я его понимаю. Предложение типа «сам решай» исключает возможность торговаться. А просто меня послать решимости не хватает. Наконец он выдавил:
– Десять арджун (серебряных), – и вопросительно посмотрел на меня.
– Если ты так ценишь своего сына… – сказал я многозначительно.
– Цена его пустой головы пай (медяшка). – А с сыном я, похоже, угадал.
– Хорошо, пусть будет десять серебряных, – согласился я. Все равно не знаю, сколько это. Но так хотя бы местные деньги увижу.
Я взялся за лезвие рукой и медленно вывел его из ауры, протянув рукояткой Аджиту. Не такой уж и тяжелый, как выглядит. Всего килограмма
