— Не было никакого плана, — спокойно ответила я, глядя ей прямо в глаза. — Я не хотела смерти ни одного из наших учеников. Но вы правы, наш с вами разговор будет касаться именно этой темы, а не Красной магии. Скажите время и место. Не хотелось бы, чтобы нам хоть кто-нибудь помешал.
Ава совсем сникла. По ней стало видно, что вчерашние события мимо неё просто так не прошли.
— Сейчас не могу сказать. — Она отвернулась, надеясь, что я не увижу стоящих в её глазах слёз. — Я дам знать, когда буду готова.
— Хорошо.
***
Церемония поминовения ушедших состоялась на третий день. Все ученики стояли на площади. Хмурые, будто пришибленные навалившейся на них утратой. Хитрожопые лицемеры.
Я могла понять людей, которые приводили трупы в порядок. «Гримёры» — когда магией, а кое-где и голыми руками — подгоняли части тел, чтобы придать им приличный вид. Эти ребята устали и буквально смогли прочувствовать смерть. Что до остальных — не более чем позерство. Все эти дни в школе напополам с шушуканьем также звучали шутки и смех. Я могла бы поверить в искренность моих сокурсников, если бы их вид хотя бы отдалённо напоминал тот, который был у Авы. Но нет. Обсуждали в основном то, как Высший Совет решит вопрос перетасовки боёв на арене, и решит ли вообще? Фе. Мерзопакостные двуличные ублюдки. Как они есть: ни больше, ни меньше.
Двенадцать белоснежных гробов стояли вдоль аллеи. Грусиус, стараясь всем своим видом изобразить вселенскую скорбь, читал речь. В топку, туда же. Архивариус наконец-то получил повышение и, несмотря на явные морщины, которые превратили его лицо в страдальческую маску, светился от счастья.
Мне не терпелось услышать Юнга. Что скажет инквизитор тысячной толпе учеников? Будет оправдываться или же, наоборот, расскажет, какими чудесными были нынешние трупы?
Я уже начала зевать, когда моего плеча легко кто-то коснулся. Ответ нашёлся, стоило чуть повернуть голову: аккурат сзади меня стояла Ава.
— Пойдём, — еле слышно прошептала она и потянула за собой, увлекая прочь от этой лицемерной толпы.
***
Мы молча добрались до её скромных, но очень уютных и настраивающих на романтический лад апартаментов. Ава закрыла дверь и повернулась ко мне, жестом приглашая сесть. Я немного растерялась. По комнате расставлено слишком много кресел совершенно разных цветов и конструкций. На секунду замешкавшись, выбрала самое удобное, со спинкой и мягкими подлокотниками. Ава села напротив.
— Ну, я слушаю.
— Я знаю, что вы одна из них, — прищурилась я, ожидая её реакции.
Преподавательница побледнела, но, быстро взяв себя в руки, спросила:
— А Юнг?
— Нет, он не в курсе. Вам очень повезло, что он ещё не допрашивал раненных, пожалев их чисто по-человечески. — На последней фразе я фыркнула. Были бы моя воля и срочная нужда в информации, начала бы пытать сразу же.
— И да: ваша «Зачистка сознания» фонила ещё сутки. Но Юнг не успел. Не благодарите.
— Ты с ним, — мрачно произнесла Ава. — Зачем ты сейчас играешь со мной в кошки-мышки? Мы потеряли всех. Практически всех. Меня он тоже вычислит рано или поздно.
На её лице читалась обречённость. Не та, которая вгоняет в ярость, именуемая героической. Не та, что заставляет трястись от каждого шороха и прятаться по тёмным углам. Ясное, безапелляционное и мрачное безразличие. Не знай я о тех кунштюках, которые вытворяли «чёрные», мне бы стало жаль преподавательницу. Но, как сказал инквизитор, поздно лепить белые крылья, когда по уши в дерьме. И ведь прав, тварь бесчувственная.
— Ава, я хочу предложить вам двойную игру, — решив, что пора заходить с козырей, сказала я. — Они мертвы. Но ваша верхушка всё ещё жива. И вы мне поможете.
— Тебе? Инквизиторской подстилке?! — Ава подскочила с места, нарезала пару кругов по комнате и вернулась, безвольно упав назад в кресло. — Я требую деталей.
Наш с ней разговор затянулся. Преподавательница в упор не хотела брать меня в пособники. Ава упиралась рогами в землю и кричала, что места в Ордене даются только тем, у кого есть способности, и точка. В итоге, она выудила информацию о том, что я была в застенках инквизитора. Пусть и иллюзорных, но боль и унижения были самыми настоящими. Ава поверила. Всему до единого слова. И лишь тогда, окончательно убедившись, что мне, по сути, есть за что держать зло на Юнга, нехотя согласилась.
Ещё пару часов прошло, пока мы обсуждали подробные детали плана. Уловив смысл как спасательную нить, Ава постепенно возвращалась к жизни. Во взгляде снова появилась чертовщинка, движения приобрели былую хищную точность, а мимика вовсю кричала о непрекращающемся флирте.
На несколько секунд я почувствовала притяжение. Губы Авы манили — невозможно стало толком сосредоточиться на разговоре. Подсаживаясь ближе, я потянулась за сладким, многообещающим поцелуем…
Красная магия! Опять!
Увидев, что её чары слетели, Ава испугалась.
Я улыбнулась ей, не собираясь сдавать позиции.
— Не надо Красной магии. У нас с тобой всё будет по-настоящему…
Глава 32. Неявный участник
— Я должна взять с тебя обещание. — Мой недоверчивый взгляд прощупывал Юнга с ног до головы на предмет подвоха.
— Какое? — Инквизитора порядком раздавило сложившейся ситуацией. В комнатах стонали раненные, ещё и наглая кошка требовала для прохождения формальной стажировки безапелляционные и тепличные условия.
— Я прекрасно понимаю, что в этой игре являюсь расходным материалом. Пообещай, что вытащишь меня живой, если возникнут непредвиденные обстоятельства.
Юнг оскалился и мерзко расхохотался.
— А где был твой инстинкт самосохранения, когда ты бросала горшок? А?
— Я прошу тебя дать мне обещание. Согласие я не подписывала, клятв не давала. Могу уходить, если вдруг…
— Да. Я тебя вытащу. Обещаю. — Инквизитор был серьёзен. — Мне действительно очень повезло: ты не совсем зелёная в плане способностей. Но прошу, будь осторожнее.
Мы пожали друг другу руки.
Ава ответила на поцелуй, страстно вцепившись в мои губы. Её руки схватили свиток переноса в Параллель, но я выбила пергамент. Тонкая, лёгкая бумага, едва шелестя, упала и покатилась прочь.
Преподавательница вопросительно посмотрела на меня.
— Ты не хочешь в Параллель?
— Нет, зачем нам эти ухищрения? Ты и так можешь делать с моим телом всё, что хочешь?
— Действительно всё? — Ава приподняла бровь.
— Да! — выпалила я, но затем, чуть подумав, добавила: — В пределах разумного, естественно.
— Отлично. — Она запустила свои тонкие, умелые руки под юбку, и, убедившись, что я без трусиков, начала меня ласкать нежными пальчиками.
Другой рукой Ава расстегнула поочерёдно аккуратные, круглые пуговицы на белоснежной рубашке. Не доходя до конца, она с силой сжала мою грудь, выдавив из меня короткий,
