Но здесь, в большом и чужом городе, я понятия не имел, кому звонить и где искать её.
В полиции надо мной посмеялись. Ожидаемо. Здесь никому нет дела друг до друга. Дома было по-другому.
— Вы поздно, — я оторвался от компа и почти целиком проглотил дольку мандарина, которая тут же встала поперёк горла, когда я увидел встревоженные лица родителей.
— Юр, Надя пропала. Домой не вернулась сегодня.
В голове ещё долго эхом разносило эти две роковые фразы.6c8ce3
Я набросил куртку, даже не удосужившись застегнуть её, и бросился в ночь.
Перед глазами мельтешили колючие снежинки, а за руку меня дёргала детская варежка. Я оттолкнул её… И прямо сейчас она…где-то там совсем одна.
Разум захлёбывался от ужасающих вероятностей, которые стремительно сменялись одна другой, и с каждой новой реальностью, рождавшейся в моём воображении, в сердце не оставалось места для надежды. Но я всё бежал, бежал, бежал, пока не пришёл на пустынную горку, упиравшуюся в крохотную скрытую подо льдом речушку.
Не раздумывая, скатился к берегу, едва не потеряв равновесие, въехал скользкими ботинками на гладкую поверхность, щедро запорошенную снегом. Топнул ногой, проверяя лёд на прочность. Нет. Нет. Нет. Ты точно не могла провалиться, Надя. Где же ты?! Несся, обгоняя колючую метель, сначала в одну сторону, затем развернулся и помчался обратно.
Время работало против меня, против тебя, против нас. Я не хочу, чтобы твоё фото появилось в красной рамке с датой пропажи и коротким описанием внешности и одежды. Не хочу видеть укоризненные репосты и сочувствующие комментарии. В объявлении напишут, что на ней были варежки со снежинками и самые добрые на свете глаза, в них любви хватило бы на весь мир, и даже на меня. Но моя озлобленность и жадность привели к непоправимому.
Спотыкался. Ноги тормозил глубокий снег, тащил назад глубже в моё беспросветное отчаяние, а затем мыс ботинка вдруг уткнулся во что-то мягкое и неподвижное.
Такая маленькая, что тебя полностью замело и спрятало ото всех, но не от меня. Выдернул тебя руками из снежного плена и прижал к груди, как котёнка, пытался спрятать и обогреть под курткой. Но ты не становилась теплее и даже не дрожала. Слишком поздно? Почему никто не ищет нас здесь? Почему я не взял с собой мобильник?
Вот так просто забытый телефон дома лишил нас последнего шанса на спасение.
Оставленный дома телефон… Сегодня его забыла ты, а я снова бегу по заснеженным лабиринтам и не вижу выхода. Ничего не меняется.
— О, Юра, ты чего?
Оборачиваюсь. В дверях маленького магазинчика сладостей стояла Надя с внушительным пакетом в руках, а я долго пытался проморгаться, чтобы поверить в то, что это по-настоящему, что я не сошёл с ума. С ней всё в порядке.
— Ты…
— Ага, я. Надело в подъезде сидеть. Я ключи забыла. Вот решила забежать купить твоих любимых конфет. Представляешь, на них сегодня акция. Повезло. Хочешь достану тебе одну?
Она принялась разрывать тонкими пальцами целлофановый пакет, а я всё никак не мог надышаться. Опустился перед Надей на колени и уткнулся лбом ей в ноги, даже не пытаясь сдерживаться. Заплакал, как тот одиннадцатилетний мальчик, которые бежал сквозь метель с угасающим солнышком на руках, пока встречная машина не тормознула и не отвезла нас больницу.
— Юра, ты чего? — повторила она и коснулась моих волос, впитывая в себя мою дрожь.
Я рассказал ей обо всем уже дома. Про тот день и гложущее меня чувство вины, про то, как добровольно изолировался от неё и присматривал со стороны, не решаясь вновь стать частью её жизни.
Надя внимательно слушала, не перебивая, а потом осторожно сказала:
— Я тоже это помню. Я не могла сама залезть обратно на горку. Так глупо. Выбилась из сил и решила пройтись по берегу, а потом помню уже смутно… Но если бы не ты, не было бы нашего разговора сейчас. Почему я должна злиться на тебя?
— Я забрал твой свет. Ты была счастливой и доброй до того случая… А после ты почти не улыбалась.
— Ты действительно забрал мой свет, Юра. Я долго не могла понять, чего мне не хватает в жизни. Почему, когда я выхожу во двор или приезжаю летом на дачу, мне так одиноко? Да, это ты забрал мой свет, исчезнув из моей жизни. Никогда не делай так больше!
— Ты понятия не имеешь о чём просишь, чокнутая!
Эпилог
— Как думаешь, они ещё злятся на нас? – спросила Юру, стараясь говорить не громче шумящего на берегу озера рогоза.
Чудов приподнялся на локте и прислушался, смешно наморщив лоб. Ветер ерошил его выгоревшие на летнем солнце волосы, а с ресниц всё так же сыпались искры. Мой…
Старый мостик угрожающе заскрипел, и Юра быстро лёг обратно, боясь привлечь внимание наших разгневанных родителей. Скрывать нашу февральскую выходку нам удавалось чуть меньше полугода, но теперь тайное стало явным. Мы сами сознались невзначай пока раскладывали на столе пластиковые тарелки. Как же я соскучилась по этим дачным посиделкам! Моя мама выронила банку маринованных огурцов, дядя Саша долбанул себя молотком по пальцу, а папа замер с топором, зажатым в руке. Опасненько. Только моя новоиспечённая свекровь показывала сыну большой палец.
Мы сбежали до того, как начался разнос. Ещё бы! Никому не сказали, сделали всё втихаря и без гостей, а такое совсем не было принято в нашей семье. Если гулять, так всем двором! Но я променяла шум и веселье на теплый взгляд и нежный поцелуй без лишних свидетелей. Вместо платья, я натянула новые джинсы, которые отлично сочетались с кольцом, которое Юра надел мне на палец. А моему внезапно мужу очень шла его улыбка. В этот раз без фальши и недомолвок – чистое счастье для нас двоих. Такое же чистое, как небо над нами. Мы всё лежали и смотрели в синюю высь, ловя и смакуя каждый миг, не печалясь о прошлом, но и не закрывая его в пыльный сундук. Все это навсегда останется с нами. Детские мечты и наивная любовь, сладкая горечь расставания, моё забвение и его новогоднее проклятье. Только мы внесли свои коррективы: мечты начали воплощать, та любовь окрепла и пустила корни в оба сердца, расставаться мы больше не планировали, ну разве что на минуток пять, когда кто-то запирался в туалете, хотя
