На мгновение у меня перед глазами возникает картинка того, как все выглядело здесь раньше, затушевывая разруху, царящую вокруг. Те же дома, но со свежим слоем краски. Цветущие сады. На дороге, по которой мы едем, играют дети, не обращая внимания на машины и велосипеды. Во дворах женщины развешивают сушиться выстиранное белье. Потные, небритые мужчины возвращаются с шахты в конце дня; они обливаются водой из ведра в садах, заходят внутрь и занимают места у грубо сколоченных столов в холодных, но красиво обставленных кухнях, где их уже ждет ужин. В городишках, подобных этому, наверное, ужинали рано, не позднее пяти часов.
Автомобиль подпрыгивает, когда мы наезжаем на камень, и моя фантазия в одно мгновение рассыпается, а я фокусируюсь на настоящем.
Когда мы минуем то, что, наверное, было некогда перекрестком, Туне снова молча показывает в сторону, и, посмотрев туда, я не могу удержаться от бранных слов, а потом сбрасываю скорость и останавливаюсь, но не глушу мотор. Остатки солнца исчезли за деревьями. До темноты осталось рукой подать.
Быстро опускаю стекло и машу второму фургону, который замирает позади нас.
– В чем дело? – кричит наш оператор из своего окна. В зеркало мне видно, как за ним останавливается синий «Вольво». Я не могу видеть Макса сквозь стекло, но его машина, похоже, спустилась по склону без больших проблем.
– Мост, – говорю я.
Исходя из отчета горнодобывающей компании, я свято верила, что западный мост был бетонным, но это явно не так. Совершенно непонятно, как двадцать лет назад его могли счесть безопасным для проезда машин. Черные гнилые деревянные огрызки по обеим сторонам реки – вот и все, что он представляет собой сегодня. А сама река явно глубже, чем я думала, и, похоже, несет она свои воды к озеру довольно быстро, каким бы вялым ни казалось ее течение в опускающихся на город сумерках.
– Черт, – бормочу я.
– Что ты собираешься делать? – спрашивает Туне. Она тоже открыла окно со своей стороны с целью запечатлеть остатки моста, но сейчас уже снова закрыла его и опустила камеру.
– Понятия не имею, – отвечаю.
– Мы же можем разбить лагерь где-то в другом месте? – предлагает Туне. – Только на одну ночь. А утром сообразим, как нам перебраться на другую сторону.
Я качаю головой, чувствуя, как по спине у меня пробегает дрожь. Уголком глаза вижу дома, наблюдающие за мной своими черными глазницами.
– Нет, – говорю я. – Мы проверим, стоит ли еще другой мост. Если нет, придется что-то придумывать.
Туне немного приподнимает брови.
– А что о нем написано в отчете? Он надежный?
– Не знаю я, что там написано, – обрываю ее. – Отчет неверен в отношении данного моста; с таким же успехом он может лгать и по поводу другого. Или они перепутали их…
Туне сердито поджимает губы и молчит.
– Скажу другим, – говорю я, вылезаю из кабины и с шумом закрываю дверь за собой. Запах выхлопных газов работающего мотора преследует меня, пока я иду до второго фургона.
У нашего оператора по-прежнему открыто окно; он выглядит абсолютно спокойным, наблюдая за мной из-за лобового стекла. Встречается со мной взглядом, но ничего не говорит.
– Нам надо попытаться проверить другой мост, – заявляю. – Он впереди, немного дальше.
Парень кивает в знак того, что услышал меня.
Мой взгляд перемещается на Эмми.
Она выглядит изможденной. С близкого расстояния видно, что ее белая футболка внизу заляпана чем-то непонятным, желтоватого цвета, а мужские джинсы, несмотря на толстую ткань, имеют дыры на обоих коленях. Под серо-зелеными глазами мешки, губы тонкие и шершавые.
Она смотрит на меня из-под коротких темных ресниц – каким-то образом равнодушно и одновременно сердито.
Выпрямляюсь, и она исчезает из моего поля зрения. Потом поворачиваюсь к Максу и жестами показываю на реку. Будем надеяться, он понял, что ему надо следовать за нами.
Когда я снова залезаю на водительское сиденье, Туне сидит и, грызя ноготь большого пальца, таращится на строение, стоящее слева от нас, – маленькую виллу, которая когда-то выглядела довольно привлекательно. Это один из самых больших домов здесь. Пожалуй, он принадлежал директору шахты.
Секунду я размышляю над тем, не мог ли этот дом быть жилищем пастора, но потом отбрасываю эту мысль. Тот должен находиться ближе к церкви.
– В чем дело? – спрашиваю я Туне, надеясь, что та больше не злится по поводу нашего давешнего разговора.
Она вздрагивает, медленно опускает руку к колену.
– Хмм… Что?
– Это.
Я показываю на дом. Внешне он смотрится лучше, чем другие в окрýге. Его входная дверь немного приоткрыта и висит на одной ржавой петле, но стены все еще стоят, крыша целая, бóльшая часть фасада в порядке.
– У тебя такой вид, словно ты увидела что-то, – объясняю я.
Туне несколько секунд таращится на меня рассеянным взглядом, потом еле заметно ухмыляется.
– Просто задумалась немного, – говорит она.
Я не понимаю, как реагировать. Потом решаю попросту не обращать на это внимания. Знаю, что мне не о чем беспокоиться. Порой слова и поступки Туне довольно трудно истолковать, но это лишь ее проблема. И она не разделяет мой энтузиазм относительно Сильверщерна.
Мы не спеша едем дальше по дороге. Вскоре река снова оказывается закрытой от нас рядами пустых домов с черными окнами. Становится все темнее, уже трудно разглядеть, что находится по сторонам.
Потом я с облегчением перевожу дух – слева от нас строения опять расступаются, и я внезапно вижу хорошо знакомый силуэт.
– Есть! – показываю на небольшой каменный мост.
Туне тихо присвистывает.
– Красиво, – говорит она.
Сводчатый, из пятнистого гранита, появившийся перед нами как по мановению волшебной палочки, мост действительно кажется сказочным творением. Он обильно покрыт мхом, но выглядит надежным. И явно старше, чем все остальное в Сильверщерне.
– Он, наверное, был здесь изначально, как думаешь? – говорит Туне. – Еще до того, как государство забрало себе шахту и построило этот город…
– Точно, – соглашаюсь я. – Они, пожалуй, ошиблись в своем отчете. Как я и думала. Именно его посчитали надежным.
Туне настороженно приподнимает брови, в то время как наш автомобиль подъезжает к мосту.
– Ты уверена в этом? – спрашивает она. – Если он такой старый, то, возможно, уже не столь крепок, как раньше. Я не знаю, насколько основательно строили подобные сооружения в то время. Особенно когда от них требовалось лишь выдерживать вес крестьян и их лошадей. А не автофургонов…
Какое-то мгновение я колеблюсь. Но потом качаю головой и снова осторожно даю газ.
– Все будет нормально, – говорю и выезжаю на мост.
Несколько секунд жду, что он вот-вот уйдет под нами вниз, но этого не происходит. Мост стоит. И мы оказываемся
