– Паразит окаянный! Недоумок сбрендивший! Сморчок, червями поеденный! Пенек трухлявый! Глист склизкий! Ты посмел позариться на святое?!
Появившаяся кикимора махнула рукой, и вылезшая из земли коряга влепила лешему такую пощечину, что он перекувырнулся в воздухе и оказался на краю островка.
Ссорились они не в первый раз, а потому старичок и не думал открывать рот, поскольку знал – стоит ему заговорить, и даму сердца не остановить даже через час.
Кикимора тем временем устроилась на пеньке, ни на секунду не останавливая поток брани:
– Наглец сопливый, подхалим каверзный… – Старушка пошла на второй круг оскорблений, закончившийся ударом по второй щеке и кувырком лешего в другую сторону.
Обычно хозяин леса не оставался в долгу, и потасовка затягивалась надолго, пока у обоих не заканчивались силы, а вместе с ними и запал. Но нынче времени не было, а потому приходилось терпеть и молчать.
– Гниль вонючая, жаба прыщавая… – Она перешла на болотную тему, что говорило о близком окончании тирады, ведь леший не проронил ни слова в ответ. Поднявшись, он так и стоял, понурив голову.
Кикимора продолжала выдавать самые скверные, по ее мнению, оскорбления:
– Анчутка бесхвостый, вурдалак беззубый и этот, как его, да ты знаешь, в общем, та еще погань.
Кикимора наконец выдохлась, а ее гость незваный так и стоял, повесив голову.
– Чего приперся, аспид?! Доконать меня вздумал своим безмолвием? Не выйдет. От скупердяйства ты скорее сдохнешь, а эта рощица поганая самому же поперек горла и встанет. Не хочется болото пачкать, а так и тянет гостеприимство проявить с милосердием вкупе: напихать в рот жижи да окунуть головой книзу деньков на сорок.
Леший стойко продолжал молчать.
– Нет, вы поглядите на него! Смерти моей возжелал?! Своим нудным помалкиванием в могилу решил загнать…
– Что ты, прелестница, совсем наоборот. Спасать явился.
– Ты? Спасать? От кого? От себя разве что!
– Там чудище пришлое на твое болото зарится. Осушить его вздумало. Данила по моему поручению непотребство задержать пытается, но силенок недостает. Даже волот с образиной совладать не сумел, – затараторил потрепанный гость.
– Что еще за чудище? Мне никто о таком не докладывал. Хотя… – Она припомнила, как прогнала двух болотных гонцов, не дав им рта раскрыть. – Так ведь я из-за тебя, аспида, никого к себе не пущала. Эдак припрутся некоторые, весь настрой испоганят, а потом чужаки безнаказанно во владения приползают. Сказывай давай скорее, что за напасть случилась!
Леший постарался описать чешуйчатого монстра в красках, а в конце добавил:
– Мой порученец со стержнем в руках вышел на сечу с чудовищем.
– Какой еще стержень, чего несешь?
– Ты же сама говорила, он – мужик со стержнем. Нынче я сие копье узрел воочию. Токмо вряд ли оно поможет: волот о супостата бревна сломал, а тому и горя мало. Однако порученец удумал, как зверя живота лишить. Так и сказал: беги к прелестнице, в ноги кланяйся, но без ее подмоги никак не управиться.
– Тьфу на тебя! Говори, почему решил, будто монстр болото иссушить собрался?
– Про то Данила молвил. Он почем зря болтать не станет. Сам зверя невиданного выследил.
– Шустрый у тебя порученец… То он эльфов изловил, то чудище отыскал. Глядишь, вскорости за тебя всю работу в лесу переделает. Быстро сказывай, чего Данила замыслил?
Леший рассказал о задумке парня.
– Для такой громадины дорожку в болоте не скоро сотворишь. Где там твой порученец?
Леший обозначил местонахождение.
– Далече забрался. И чем он нынче занят, ведаешь? – спросила хозяйка болота.
Старичок застыл на пару секунд, наладив связь с тем, кого оставил приглядывать за Данилой, потом ответил:
– Вон оно как! Чуть не поджарился. Эта тварюга еще и огнем плюется.
– Так чего же ты, пенек трухлявый, мне сразу не сказал, что там битва идет? – вскочила старушка. – Я тут с ним лясы точу, а Данила за твой лес и мое болото отдувается?!
– Да я… – начал было леший.
– Заладил – я да я… Двигай за мной, покажу, куда чудище заманить надобно. Да поторапливайся. Это же надо – его за подмогой послали, а он в молчанку играть вздумал…
– Мне привиделось или там вчера действительно был Данила? – Бозидар шел по лесу, не разбирая дороги, и уныло разговаривал сам с собой. Он окончательно заблудился и пребывал в полнейшей апатии. – Выходит, уже не тварь за парнем охотится, а наоборот? – Шляхтич засмеялся неестественным приглушенным смехом и минут пять не мог остановиться, пока не стукнулся головой о низкорастущую ветвь. – Ой, больно!
Он остановился, осмотрелся по сторонам. Деревья, деревья, деревья.
– И куда дальше?
Ляху нынче досталось крепче, чем вчера, хотя и удар чешуйчатым хвостом не прошел бесследно: боль в плече так и не утихла, да и шишак на голове давал о себе знать.
– Ежели Данила действительно решил устроить охоту на тварь… Да что этот сопляк может с ней поделать, с такой громадиной?
Бозидар продолжил путь на запад.
– Впрочем, один раз я уже ошибся насчет него. В Крашене мальчишка изрядно удивил, да и с Густавом оказался не промах. Но с зубастой тварью ему все равно не совладать – даже великан с ним не справился. Или волосатый громила мне тоже почудился?!
Вчера, после очередного удара, Бозидару все виделось в тумане, а потому он не всегда сознавал, где сон, а где явь. Только с наступлением темноты в голове немного прояснилось. Лях успел обрадоваться, когда понял, что остался один. Правда, сразу пришлось взбираться на ближайшее дерево: в редколесье могли запросто наведаться зверюги. Ведь кто-то же сожрал трупы людей Густава, и монстру тогда почти ничего не досталось.
Привязав себя к веткам, поводырь пришлого зубастика заснул блаженным сном.
Пробуждение было кошмарным. Вернувшееся чудовище перекусило ствол сосны, на которой устроился Бозидар. Судя по тому, что оно ничуть не выросло, подкрепиться не удалось.
Дальше был поход к деревне. Когда до жилья оставалось рукой подать, из селения выбежала бешеная корова, за которой, сотрясая землю, и помчался монстр. При этом он сбил с ног сопровождающего. Затоптанный монстром шляхтич быстро сбился со следа, но продолжал идти. Потом начал говорить с собой:
– Эльф сказывал, что найдет меня, стоит убежать от твари. Врал небось. Ему надо было застращать меня до жути. Хотя находиться рядом с такой зверюгой…
Бозидар взял в руки амулет, который нацепил ему на шею эльф. С виду – обычный серебристый кругляш, вот только рассмотреть рисунок на его поверхности не удавалось, что-то мешало сконцентрировать взгляд.
– Чужая магия. Как бы не благодаря ей эльф и может меня отыскать. А не выбросить ли от греха? – Он снял амулет с шеи. – А вдруг тварь только из-за этого меня пока еще не сожрала?
Он вернул кругляш на прежнее место и продолжил беседу с собой:
– Вот эльф говорил, что накажет, ежели я убегу, а как быть, ежели тварь сама меня бросила? Разве ж за ней угонишься?
За последние дни Бозидар сильно вымотался. Питавшая его упорство еще пару дней назад ненависть к Даниле куда-то подевалась, и ее место заняло безразличие ко всему: к власти, которой он жаждал
