Мощная ударная волна разбрасывает нас в стороны, попутно разнося все вокруг. Перегруженное сознание даже не пытается помочь телекинезом, а наоборот, на несколько секунд выключается, словно уходя на перезагрузку. Тело жестко врезается спиной во что-то. Острая боль прошибает плечо и шею, даже несмотря на броню. По забралу шлема идет россыпь трещин, а сам я ощущаю, будто по мне проехался поезд. Непонятно откуда взявшийся в ушах звон не дает расслышать активную ругань русобородого напарника. Кряхтя, с трудом подымаюсь, оглядываясь по сторонам.
М-да, если бы не успевший перезарядиться щит моей «скорлупы», который погасил основной удар, я бы так легко не отделался. Погнутые и смятые останки оборудования и контейнеров были тому явным доказательством. Изломанная фигура в легком скафандре находилась в двадцати метрах. От силы удара враг умудрился спиной сломать один из небольших кранов и сейчас лежал в останках гравитационной тележки. Скрученный и весь поломанный, псион на удивление был все еще жив. Сработавшая автоматическая аптечка явно успела накачать противника стимуляторами, не давая ему умереть от болевого шока. Вот только оставлять ему хоть какой-либо шанс оправиться я не собирался.
С трудом преодолев разделяющее нас пространство, я без всякой заминки вогнал плазменный нож в шею псиона, обрывая его мучения и, что более важно, чтобы окончательно обезопасить себя. Ведь еще ничего не было кончено. Раздавшийся позади взрыв изрядно тряхнул пол, заставив встрепенуться.
– Ты как там? – пересохшее горло отказывалось проталкивать слова. Все тело болело, а сознание периодически окутывалось тьмой. Все же схватка против сильного псиона после длительных ментальных нагрузок – это действительно сложно. А этот враг был силен – причем почти на уровне того арсианина, только этот не был ограничен пространством для своих взрывных техник. Но и я успел вырасти с того момента.
– Прессуют, все же это не…
Новый взрыв сотрясает ангар, отправляет в полет части боевой машины. Причем абсолютно не фигурально – некоторые элементы реально взлетели над контейнерами. Связь прерывается, а я, вздыхая, подымаюсь на ноги. Что ж, продолжим.
Толчок телекинеза отправляет меня под самый потолок, позволяя осмотреться. На миг замираю и успеваю осознать, что ситуация все же не так плоха. Большая часть врагов уничтожена разгулявшимся в боевой машине Строаном, даже не пытавшимся сдерживаться. Вместо проема в ангаре зияла громадная дыра, открывая вид на технические коридоры уровнем ниже. Сдвоенные лазерные пушки внесли еще большую лепту – разрезанные на куски тела в броне лежали вместе с укрытиями, за которыми те и пытались спрятаться. Но все же боевая машина была рассчитана в первую очередь на разведку и настолько серьезной защитой не – обладала. А ввиду отсутствия возможности перемещаться – вопрос только во времени.
Прямо сейчас она практически располовинена совместными выстрелами последней тройки бойцов из явно найденных тут же плазменных пушек. Еще один враг скрывался поодаль с лазерным пистолетом в руке, словно старался не высовываться. Одетый в легкую черную броню неизвестной модификации, он явно отличался от всех видимых мной радирцев на этом корабле. Неужели цель? Мое тело стремительно летит вниз, в последней момент гася звук телекинезом. Не успев толком приземлиться, тут же рвусь вперед, шаря биолокацией в поисках оружия.
Уже практически выскочив на расчищенную взрывами площадку, нахожу одно из трофейных и тут же притягиваю его к себе. Первый враг ловит короткую очередь в затылок. Со снятым щитом, его буквально опрокидывает вперед от попаданий. Противники тут же реагируют, оборачиваясь ко мне. Вспышка интуиции заставляет присесть на колено, пропуская лазерный выстрел над головой. Новая очередь бьет прямо в грудь еще одному бойцу, пробивая щит и разнося плазменное оружие. Добить не получается. Мелькнувший зеленый сгусток заставляет броситься в сторону, попутно подымая один из обломков перед собой и скрывая себя из виду.
Меня пытаются прижать к полу огнем, но перехватить инициативу я не даю. Подхваченный телекинезом кусок обшивки боевой машины буквально выстреливает во врага. Тот мгновенно меняет цель на летящий обломок, сжигая его высокотемпературными зарядами. Но тем самым отвлекаясь и от меня, чем я тут же пользуюсь. Новый рывок позволяет сократить дистанцию до врагов, попутно добивая обезоруженного противника, пытавшегося спрятаться за одной из панелей. Тот заваливается назад, выпуская из рук не замеченную вовремя эми-гранату. Мгновенно реагирую, пытаясь ее отбросить, но срабатывает она раньше.
Яркая вспышка накрывает нас с ближайшим врагом, вызывая помехи. Они вкупе с легкой дезориентацией все же не мешают среагировать на опасность, и я стараюсь уйти от выстрела. Вот только их несколько. И если сгусток плазмы проходит совсем рядом, но все же мимо, то вот одновременно выпущенный из лазерного пистолета луч прожигает мне плечо, заставляя от боли выронить винтовку. От второго я каким-то чудом ухожу рывком телекинеза, впечатываюсь раненым боком во врага. Сила удара сносит щит, а сорванный левой рукой плазменный нож входит в височную часть шлема, с легкостью прожигая броню. Вспышка опасности. Новый лазерный луч бьет опять, причем прямо через своего союзника. Рвусь в сторону, избегая атаки, а в следующий момент импульсом силы отправляю в полет мое уже мертвое укрытие.
Тело с размаху бьет по стрелку с лазерным пистолетом, но энергетический щит гасит удар. Впрочем, не удержавшись на ногах, тот падает, роняя оружие, которое я тут же притягиваю к себе. Рукоять лазерного пистолета удобно ложится в кисть, и я начинаю опустошать обойму по цели, стреляя по ногам. Невероятно мощный для легкой брони щит держал долго. Одиннадцать выстрелов понадобилось для того, чтобы пробить энергетическую защиту, пока тот сбрасывал тело союзника. Двенадцатый уже прожег ногу радирца, не позволяя тому встать. Черт, что за мощность-то такая?
– Снять шлем! – проговорил я, демонстративно нацеливая лазерный пистолет на лежащего врага. Тот, замерев на миг, нехотя подчинился. Шлем на миг словно раздулся, а затем стремительно собрался в утолщение на шее, вызывая у меня откровенный ступор. Волевое лицо с тонкими чертами лица. Чуть более длинные волосы, а не тот ежик, который я видел до этого. Бернард Третий холодно смотрел на меня без всякой дрожи, готовый
