– Нет, – возражаю я. – Мы не станем использовать этот код как оружие. Ты создала его для того, чтобы спасти жизни людей и изменить мир к лучшему. Так что не стоит начинать это делать с насильственного изменения сознания людей.
– Согласна, – говорит Цзюнь Бэй, смотря мне в глаза.
Она улыбается мне, но тут раздается тихий гул, и комната начинает трястись.
– Что это было? – спрашиваю я.
– Это имплант, – хмурясь, отвечает она. – Чем дольше ты находишься здесь, тем хуже. Я проломила одну из стен, чтобы встретиться с тобой. И не думаю, что у нас много времени. Возможно, мы сможем отыскать и другой способ общаться, но пока его нет. Поэтому давай сейчас обсудим план действий.
– Я хотела отправиться за Бринком.
– Знаю, – с улыбкой говорит она. – И мне нравится ход твоих мыслей. Я бы с радостью посмотрела, как лидеры «Картакса» заплатят за то, что они сделали со мной и другими, хоть я и не хладнокровная убийца, которой меня считает Коул.
Я замираю от горечи, прозвучавшей в ее голосе при упоминании его имени.
– Ты сказала, что не помнишь те полгода, что прожила в пустыне.
Она молча качает головой, уставившись в пол.
– Но ты помнишь, что происходило в лаборатории «Проекта Заратустра». И ты… ты все еще была с Коулом.
Она обхватывает руками свои худые плечи и, медленно подняв глаза, грустно улыбается мне:
– Я же говорила, мне казалось, что ты мне снишься, когда очнулась здесь. И это был не самый лучший сон.
– Черт, – выдыхаю я, взглянув на экраны на стене.
На одном из них отражается сигнал с моего глазного модуля. Она видела все, что происходило, моими глазами. Как мы встретились с Коулом. Как говорили о ней. Как целовались. Как держались за руки, когда поняли, кто я.
Мы с Коулом полюбили друг друга, пока Цзюнь Бэй была заперта в этом теле, сидела здесь словно в клетке, не в состоянии ничего изменить.
– Ты не знала, – видимо догадавшись, о чем я думала, говорит Цзюнь Бэй. – И он тоже. Сначала это выбило меня из колеи, но потом ты встретилась с Мато, и я кое-что поняла. Я не помню ночь, когда ушла из лаборатории, и не знаю, почему бросила остальных, но явно сделала это по собственному желанию. Я сама оставила Коула.
– Ты пыталась сбежать, – говорю я. – В одиночку. Не думаю, что тебе кто-то помог.
Она качает головой:
– У меня была «Коса». И я могла их вытащить. Но не сделала этого, хоть и не помню почему. Я поехала в пустыню, начала жить с парнем и научилась переписывать свое сознание. Судя по всему, я выбрала Мато… и любила его. – Она проводит рукой по волосам. – Я еще столького не понимаю.
Комната сотрясается вновь, но в этот раз так сильно, что позвякивают пробирки на лабораторном столе. Цзюнь Бэй мрачнеет.
– У нас мало времени, – говорит она. – Убийство Бринка остановит эту атаку, но не навсегда. Через несколько дней в «Картаксе» появится новый лидер, и он вновь запустит протокол «Всемирного потопа». Мы должны найти способ убедить лидеров «Картакса» не убивать выживших на поверхности.
Я качаю головой:
– Забудь о лидерах. Им плевать на нас, но в бункерах живет три миллиарда человек, которые не знают о протоколе «Всемирного потопа». Их обманывают. Не думаю, что они захотят, чтобы это происходило и от их имени тоже. Если мы сможем рассказать им правду, то они попытаются остановить это.
Цзюнь Бэй кивает и вновь подходит к окну:
– Возможно. Но почему ты думаешь, что им есть дело до нас? Они побоятся потерять вакцину.
– Именно поэтому мы должны достучаться до них, – говорю я. – Они должны узнать правду. Должны узнать, что вакцина не помогает. Все кончено. В «Картаксе» возложили все надежды на Лаклана и его код, но этого оказалось недостаточно. Вирус слишком умен. А «Картакс» проиграл. Пришло наше время, и необходимо перестать воевать друг с другом и объединить силы, чтобы победить чуму. Только если генхакеры и «Картакс» объединятся, мы сможем выжить.
Цзюнь Бэй кивает, и ее глаза загораются:
– Возможно, ты права.
– И как нам это сделать?
Она прикусывает кожу на большом пальце, вглядываясь в экраны на стене.
– Доберись до терминала со спутниковой связью. К чему-то, что подключается напрямую к сети «Картакса». Думаю, я смогу остановить атаку и отправить сообщение в бункеры.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
Единственный терминал, как мне кажется, у которого есть такой доступ, находится в лаборатории Регины в Энтропии. Но это последнее место, куда бы мне хотелось попасть, ведь она украла мою руку.
Но, скорее всего, только это остановит атаку.
Лаборатория вновь сотрясается, а экраны начинают дрожать.
Цзюнь Бэй шагает ко мне и берет за руку:
– Пора разрывать связь. Возможно, мы не сможем говорить какое-то время, но я постараюсь тебе помочь во всем, в чем смогу. Постарайся не умереть, хорошо? Мне не очень нравится это тело, но оно единственное, что у нас есть. – Она отпускает мою руку, а потом встречается со мной взглядом, в котором мелькает странная ранимость. – И не убивай Мато. Может, я и не помню те полгода, но мне не хочется его терять.
Я киваю. Она берет меня за руку и сжимает пальцы, а затем комната погружается в темноту.
Глава 37
Тьма накатывает на меня, словно волна, захлестывая мои чувства, а затем выбрасывает тело на берег, как сломанную куклу. Я перекатываюсь на руки и колени, и тут же боль пронзает основание черепа и разлетается по позвоночнику.
Цзюнь Бэй ушла. Не слышно ни звука ее голоса, ни всплеска ее мыслей. Она снова оказалась в тюрьме в моем сознании. Я не ощущаю ее присутствия, но чувствую какой-то рубец внутри. Черную пустоту, которая пытается поглотить мои мысли. Цзюнь Бэй заперта внутри меня, словно в клетке, и
