Все это время точной информации о масштабах катастрофы так и не поступило. Наиболее распространенной версией как в средствах массовой информации (которые для нас ограничивались одним радио), так и людской молве было нападение инопланетян. Однако нигде не было никаких упоминаний о шаровой молнии.
Из кучи информации нам удалось уяснить только одно: скорее всего, атака исходила не от неприятеля. Очевидно, враги тоже были сбиты с толку, и это позволило нам вздохнуть с облегчением. Я не сомневался в том, что все это было каким-то образом связано с шаровой молнией, но также не сомневался в том, что причиной всего была не шаровая молния. Так что же произошло?
Поведение противника было загадочным. Наша территория подверглась такому сокрушительному удару, что практически вся система обороны была уничтожена, однако неприятель не спешил с нападением. Даже ставшие рутинными ежедневные воздушные налеты прекратились. Мировые средства массовой информации предложили довольно правдоподобное объяснение: перед лицом столь могучей неведомой силы, способной запросто уничтожить весь цивилизованный мир, никто не спешил действовать сгоряча, предварительно не разобравшись, в чем дело.
В любом случае впервые после начала военных действий нам выдался относительно спокойный период, хотя перемирие это, нужно признать, было наполнено зловещим ожиданием. Без компьютеров и электричества нам было нечем заняться, и мы никак не могли рассеять ужас, наполнивший наши сердца.
Как-то раз под вечер, когда на улице начался промозглый осенний дождь, я сидел в своей холодной квартире и слушал стук дождевых капель. Казалось, безграничный мрак окутал весь окружающий мир и во всей вселенной остался только одинокий дрожащий огонек свечи передо мной. Бесконечное одиночество давило на меня, и вся моя недолгая жизнь прокручивалась в голове, словно обратное воспроизведение видеокассеты: абстрактная картина в здании атомной электростанции, нарисованная пеплом сгоревших дотла детей; Динг Йи, помещающий шахматную доску позади невидимого «пузыря»; длинная электрическая дуга в ночном небе; снежный буран в Сибири; Линь Юнь, исполняющая Римского-Корсакова, и острый кинжал у нее на шее; гроза и звездное небо на Тайшане; моя учеба в университете; и, наконец, грозовая ночь в день моего рождения… Мне казалось, моя жизнь описала полный круг и вернулась в исходную точку, но только теперь в песне дождя не звучали раскаты грома и передо мной стояла только одна свеча.
Вдруг раздался стук в дверь. Прежде чем я успел ее открыть, дверь распахнулась, и кто-то вошел в квартиру. Ночной гость снял мокрый дождевик, дрожа от холода. Разглядев в свете свечи его лицо, я радостно вскрикнул.
Это был Динг Йи.
– У вас есть что-нибудь выпить? – клацая зубами, спросил он. – Желательно что-нибудь горячительное.
Я протянул ему полбутылки рисовой водки, и Динг Йи подержал ее над пламенем свечи, согревая. Не в силах долго терпеть, он отпил несколько глотков из горла и, вытерев губы, сказал:
– Не буду ходить вокруг да около. Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать.
Глава 28
Западня в море
Вот что рассказал мне Динг Йи о событиях, произошедших в центре изучения шаровой молнии после моего ухода.
Поскольку операция на атомной электростанции явилась грандиозным успехом (по крайней мере с точки зрения военных), к второстепенному проекту создания оружия на основе шаровой молнии снова проснулся интерес, а за ним последовало многократное увеличение финансирования. Основные средства были направлены на сбор макроэлектронов, поражающих микросхемы, – считалось, что главный потенциал оружия на основе шаровой молнии заключается в высокоизбирательном уничтожении интегральных схем. В результате значительных работ было накоплено больше пяти тысяч этих редких макроэлектронов, достаточно для создания системы оружия, годной для применения в боевой обстановке.
Когда началась война, в центре воцарилась обстановка возбужденного ожидания. Практически все сотрудники были уверены в том, что шаровая молния станет в этой войне тем, чем в Первую мировую войну стал танк, а во Вторую мировую войну – атомная бомба: оружием, творящим историю. Переполненные энтузиазмом, все были готовы творить историю, однако приказ вышестоящего начальства заключался всего в двух словах: ожидать приказаний. Таким образом, «Рассвет» бездействовал. Сначала все полагали, что верховное командование собирается использовать новое оружие в самый решающий момент в самой решающей точке. Оказалось, как выяснила Линь Юнь по своим каналам, сотрудники центра были чересчур самонадеянны; на самом деле верховное командование имело весьма невысокое мнение об оружии на основе шаровой молнии. Операция на атомной электростанции воспринималась как особый случай, не доказывающий боевого потенциала новой системы оружия. Ни у одного из родов войск не было никакого желания испытывать ее в бою. Посему финансирование проекта снова прекратилось.
После уничтожения ударной авианосной группы во главе с «Чжуфынем» персонал центра пребывал в мучительной тревоге, поскольку никто не понимал, как после убедительной демонстрации новым концептуальным оружием своей небывалой мощи верховное командование продолжало относиться к этому оружию с таким пренебрежением. Все считали, что оружие на основе шаровой молнии остается последней надеждой изменить ход войны.
Линь Юнь несколько раз просила своего отца дать «Рассвету» боевое задание, но всякий раз получала холодный отказ. «Милая Юнь, твое увлечение новым оружием грозит перерасти в манию, – говорил дочери генерал Линь. – Твой подход к войне должен быть более глубоким, более всесторонним. Право, наивно полагать, что победу в войне могут принести одна-две принципиально новые системы вооружений».
* * *Тут Динг Йи сказал:
– Как ученый я верил в науку, и моя вера в новое оружие была еще крепче, чем у Линь Юнь. Я твердо верил в то, что шаровая молния способна решить исход войны. В то время я приписывал отношение верховного командования к оружию на основе шаровой молнии косности мышления и нежеланию прислушиваться к доводам, поэтому я как никто другой в нашем центре был раздражен бездействием. Однако дальнейшее развитие событий показало, каким же я был наивным.
* * *Наконец наступила поворотная точка. Центр и подразделение «Рассвет» получили приказ подготовить план нанесения удара по неприятельской авианосной группе, находящейся в наших прибрежных водах.
В штабе флота Южного моря собрался военный совет. Присутствовали командиры среднего звена; очевидно, высшее командование не питало особых надежд на успех предстоящей операции. Председательствовали на совете капитан первого ранга, начальник оперативного управления флота и старший полковник, заместитель командующего береговой обороной Южного военного округа. Остальные двадцать с лишним офицеров представляли по большей части дивизион подводных лодок и корабли береговой обороны флота Южного моря.
– По причинам, которые известны всем присутствующим, наши надводные корабли лишились возможности действовать в открытом море, – заговорил старший полковник, вначале описав текущую оперативную обстановку. – Несколько раз неприятельский флот входил в зону действия наших противокорабельных ракет наземного базирования, но все попытки нанести
