Королева поднялась и горделиво прошла мимо нас. Если уж честно, захотелось плюнуть ей в спину, потому что такой жалкой я не чувствовала себя еще никогда. Была и вторая проблема – магия. Моя магия, которой не хватило даже для того, чтобы пройти обучение. Как быть?
– Слышали? – первой ожила Аннета. – Завтра будет что-то магическое.
– Неудивительно, – хмыкнула ведьмочка. – Говорят, королева – одна из сильнейших магичек Бальвиля. Само собой, она хочет проверить, сможем ли мы соответствовать ее уровню силы и магии короля.
– У меня от нее мороз по коже, – призналась миловидная блондинка.
Да, не одной мне вдруг захотелось сбежать на край света. Тяжело было и потому, что не с кем поговорить, поделиться своими опасениями. Вместо того чтобы бродить по дворцу, я решила вернуться в комнату. Вошла в белую гостиную и почти рухнула в кресло. В голове царила сумятица. С одной стороны, это утро многое расставило по местам. С другой – все запутало еще больше. В двери постучали. Я вздрогнула от неожиданности.
– Госпожа, – появилась моя горничная Мика, – вас хочет видеть королевский садовник.
– Садовник? Меня?
– Да, госпожа. Ему разрешили лично узнать, какие цветы предпочитает каждая из кандидаток, чтобы каждое утро у вас были свежие цветы.
– Что ж, тогда пусть войдет.
Что-то меня насторожило в этом визите, но мало ли какие порядки заведены во дворце? В комнату вошел высокий седовласый мужчина и поклонился мне.
– Рад приветствовать вас в королевском дворце, леди Алейнор, – проговорил он.
А вот голос я узнала! И едва не бросилась садовнику на шею. Ну, папка! Даже здесь, во дворце, он нашел способ быть со мной.
– Мика, – подозвала горничную, – прикажи заварить мне чаю, непременно с ромашкой.
– Слушаюсь, госпожа, – та покосилась на садовника, но поспешила выполнить мой приказ. Хорошо хоть, ко мне приставили одну девушку, а не десяток.
– Ты что здесь делаешь? – шепотом спросила у отца, крепко его обнимая.
– Слежу, чтобы с тобой все было в порядке, конечно же, – ответил он. – Я слышал, слуги судачили о завтрашнем магическом испытании. Не знаю, что это будет, но тебе пригодится вот это.
И он протянул мне изящный браслет из белого золота.
– Что это? – Я залюбовалась милой вещицей.
– Этот браслет усилит твою магию и позволит пройти магические испытания. Но его заряд ограничен, поэтому пользуйся с умом, девочка моя, и не надевай зря. Если что, ищи меня в королевской оранжерее. Твоя горничная возвращается.
Я еще не слышала шагов Мики, но раз папа́ говорил, значит, так оно и было, поэтому быстро вернулась в кресло и громко произнесла:
– Нет, никаких георгинов! Ненавижу этот цветок. Только розы либо полевые цветы.
– Понял вас, леди Алейнор.
Отец отвесил поклон, попрощался и скрылся за дверью. Мика проводила его заинтересованным взглядом.
– Ваш чай, госпожа, – подала мне чашку.
А мое настроение значительно улучшилось. Раз папа́ рядом, значит, никакие испытания мне не страшны. И теперь у меня есть магия – я даже не спросила, где папа достал такую редкость. Что ж, теперь мои соперницы увидят, на что способна Диана Алейнор.
Глава 7
Игра по-королевски
Регина
В моих комнатах всегда стояли свежие розы. Чаще всего – алые, будто кровь. Иногда – снежно-белые. Реже – розовые и желтые. Всегда считала, что розы приличествуют королеве, но любила совсем другие цветы. Однако это была моя маленькая тайна, о которой почти никто не знал. Или совсем никто, потому что те, кто мог бы, давно исчезли из моей жизни. Поэтому, стоило переступить порог комнаты, я обомлела – в вазе стояли не гордые, высокомерные розы, а куда более скромные тюльпаны. Откуда они могли здесь взяться? Обошла вазу вокруг. Нет, не померещилось. Тюльпаны и есть, причем необычные – белоснежные с бархатистой каймой по краю каждого лепестка. Я улыбнулась – искренне и впервые за это утомительное утро. Коснулась нежных лепестков. У нас что, сменился садовник? Я не отдавала такого приказа.
Пришлось вызвать горничную.
– Кто принес эти цветы? – спросила я.
– Как всегда, прислали из оранжереи, – ответила та. – Принес один из слуг.
– Я хочу видеть того, кто отдал такое распоряжение, – приказала девушке, и та мигом побежала передавать мой приказ. Вскоре в двери снова постучали, и на пороге возник незнакомый мужчина. Он поклонился мне легко и грациозно, несмотря на то, что волосы его были почти седыми, а лицо выдавало, что ему куда больше лет, чем мне.
– Ваше имя? – потребовала я, потому что видела его впервые.
– Жильбер Артен, ваше величество, – ответил тот.
– С каких пор вы работаете в оранжерее, господин Артен? – спросила я.
– С сегодняшнего дня, ваше величество. Господин Ортин захворал, и меня временно взяли на его место, чтобы помочь в оранжерее.
– Да будет вам известно, господин Артен, что каждое утро в мои покои приносят исключительно розы.
– Мне говорили, ваше величество, – Артен едва заметно улыбнулся. Странная, необычная улыбка.
– Тогда почему здесь тюльпаны? – спросила, чуть приподняв бровь.
– Мне показалось, ваше величество, что эти цветы понравятся вам куда больше. Прошу простить за дерзость. Вы ведь знаете, откуда взялись первые тюльпаны, ваше величество?
– Нет, – пришлось признать мне, и неожиданно для самой себя попросила: – Расскажите.
– Легенда гласит, что далеко на востоке жил принц, влюбленный в принцессу из соседней страны, – голос Артена лился мягко, будто воды реки. – Девушка тоже любила его и должна была прибыть в его страну, чтобы состоялась свадьба. Но завистники сказали принцу, что по пути его возлюбленная погибла, и он, не выдержав горя, бросился вниз со скалы. Из капель крови его разбитого сердца и родились тюльпаны. Алые, не такие…
Я молчала. Не знала, что сказать, – и понимала, что молчание затягивается.
– А что символизируют белые тюльпаны? – спросила внезапно осипшим голосом.
– Чистоту чувств и силу любви, – Артен пожал плечами. – Конечно, если вы получаете такой букет в подарок, ваше величество. Но розы, увы, излишне эгоистичны, не находите? Их шипы ранят пальцы. А тюльпан – куда более хрупкий цветок.
– Вы правы, господин Артен, пусть будут тюльпаны, – ответила я. – Можете идти.
– Благодарю за доверие, ваше величество, – поклонился он и скрылся за дверью, а я все никак не могла прийти в себя. Ведь ничего не случилось.
