Но не только это вызывало обеспокоенность. Не обращая внимания на обломки под броненосцем, Джангас продолжал указывать на тенистую долину.
— Сюда, небесный народ! — говорил он. — Сюда туда!
Готрамм посмотрел туда, куда был направлен палец охотника. Они обнаружили район крупной катастрофы, но может ли статься, что в долине они отыщут еще?
— Мастер Ворки, принимай штурвал, — произнес Брокрин.
Капитан отошел от штурвала, и первый помощник встал на его место. По собственной традиции Ворки обнял одной рукой руль, отхлебнул горячительного из плоской фляжки, которую носил с собой, сплюнул немного на ладонь, затем поменял руки и проделал то же самое. Последним этапом он высоко запрокинул голову, прополоскал рот тем, что в нем еще плескалось, и, наконец, одним глотком отправил жидкость внутрь себя.
Брокрин уже не в первый раз становился свидетелем подобного ритуала и не мог сказать наверняка, верит ли он словам Ворки о «поддержании давней семейной традиции» или нет. Позже он понял, что шутовство его помощника было не более чем плохоньким спектаклем, но с недвусмысленной задумкой: показать, что его искусство рулевого настолько безупречно, что он может хоть петь у штурвала, хоть плясать: под его управлением «Железный дракон» не посмеет даже лишний раз вздрогнуть без его, Ворки, на то разрешения.
— Ума не приложу, почему дуардин, который так управляется с кораблем, не соберет собственную команду, — поражался Брокрин.
— Потому что быть капитаном — это не просто штурвалом крутить, — пожимал плечами Ворки.
— Зато открываются перспективы, — продолжал Брокрин, — если экспедиции приносят хорошие деньги Барак–Зилфину, всегда есть возможность подняться вверх.
— Может быть, оно и так, капитан, но нагляделся я на твои злоключения и скажу, что неплохо проживу и без капитанских обязанностей. Каждое решение — на тебе. Исход каждого решения — тоже на тебе. Сомневаюсь, что такой груз мне по силам. Приятно знать, что твои успехи восславят, так ведь и за неудачи не преминут к ответу призвать. — Ворки смущенно посмотрел на Брокрина. — Не сочти за неучтивость, капитан.
— Не сочту, — заверил Брокрин. — С неудачами тяжело смириться. А наш народ к тому же имеет долгую память. — Капитан провел рукой по бороде, вспоминая, как изменилась его жизнь после встречи с Газулом. — Очень долгую память. Иногда я скучаю по тем простым временам, когда сам был матросом и выполнял приказы, а не отдавал их.
Отходя от штурвала, Брокрин бросил взгляд на ют и размещенный на нем гигантский небесный крюк. Вокруг Погибели Газула стоял Аррик с ребятами. Канониры рассматривали горизонт сквозь целый арсенал различных зефироскопов и подзорных труб. Из дула пусковой установки сверкал обсидиановый наконечник копья, а на палубе лежала тяжелая длинная цепь. Между канонирами не пролетала даже случайная шутка, каждый дуардин был предельно сосредоточен и сохранял бдительность, чтобы не отвлекаться от задачи и на долю секунды.
Брокрин взволнованно размышлял о том, что же они отыскали, от этих мыслей ладони его зудели. Чтобы избавиться от зуда, он снял перчатки, которые надевал во время управления штурвалом, и потер руки о колени. Думать о дюжине погибших харадронских кораблей — пусть они из другого небесного порта — было нелегко. Обожженные огнем, изуродованные и искалеченные еще до того, как упали на землю, — картина печальной участи дуардинов совсем не радовала.
Так сильно повредить канонерки и фрегаты могла лишь поистине великая и ужасная мощь. На бортах «Железного дракона» и фрегатов прошлое Брокрина ни для кого не было секретом. Но даже те, кто саму историю с чудовищем считал выдумкой, не сомневались, что броненосец действительно проклят. И теперь они гадали: не завело ли их наконец проклятие в лапы Газула.
— Как–то совсем невесело тут, капитан. — С Брокрином поравнялся старый Мортримм.
Навигатор передвигался, немного кренясь набок. Эфирный фиксатор на его левой ноге бряцал при каждом шаге. Мортримму повезло, что нога вообще осталась при нем. Травма служила ему напоминанием о стычке с Газулом. Но не возможность встретиться с чудищем вновь волновала почтенного дуардина.
— Трюмы «Дрон–Дураза» битком забиты павшими.
Брокрин покачал головой. Обнаруженное ими поле обломков холодило душу. Команды фрегатов сделали все возможное, чтобы извлечь тела дуардинов и поднять их на борт.
— Наши братья из Барак–Урбаза заплатили высокую цену, — согласился он. — Я благодарен капитану Къёнеллю за то, что он предоставил свой фрегат для тел.
Брокрин вновь окинул взглядом обломки.
— И нам даже не удалось выяснить, кто перебил их флот. Барак–Урбаз захочет знать, против кого или чего им готовить месть.
Мортримм отстегнул от пояса каменную курительную трубку с чашей и глиняный мундштук для нее. Отломав пожеванный кончик мундшука, навигатор соединил обе детали вместе и принялся набивать чашу сухим табаком.
— Аррик с ребятами говорят, что знают.
— Нетерпение затуманивает им разум, — возразил Брокрин, — они хотят, чтобы убийцей флота оказался Газул.
Мортримм удивленно выгнул бровь и глубоко затянулся.
— А ты — нет?
Лицо капитана помрачнело.
— Ничего не обрадовало бы меня сильнее, — признал Брокрин, — но то, что я хочу встретить эту тварь, не означает, что она здесь была. Эти корабли не просто сбили с неба. Они упали уже обугленные, исполосованные когтями. Не похоже на поведение Газула, — пояснил он, указывая на участок палубы, на котором остался след огромного клыка.
— Тогда кто это мог быть? Или что? — спросил Мортримм.
Брокрин на минуту задумался. Затем показал на стоявшего на носу броненосца Джангаса:
— Сын Керо удивился не меньше нашего, когда увидел корабли. Он утверждает, что до места, обнаруженного его отрядом, еще порядком лететь.
Брокрин, прищурившись, посмотрел на солнце и бросил взгляд на местность, которую они уже оставили позади.
— Прошел час, как мы покинули первое место крушения, значит, мы приближаемся к кораблю, который нашли кочевники. Еще Джангас говорил, что тот был намного крупнее, чем канонерка или фрегат, — он указательно
