— Подождем, что выяснит Скагги, — предложил Брокрин.
В нем заиграло любопытство, частично заместив гнев, и капитан сдерживал эмоции. Тут крылась какая–то загадка, и он намеревался разгадать ее прежде, чем совершит что–либо непоправимое. С чего бы чуйтсекам рисковать торговлей с Харадроном в будущем, подсовывая вещи, украденные у других дуардинов?
Скагги довольно долго обсуждал что–то с Керо. Вождь и логистикатор обменивались широкими жестами, пытаясь донести друг до друга свою точку зрения. Наконец Скагги поманил Брокрина, предлагая присоединиться к дискуссии.
— Пойдем со мной, и будь начеку, — приказал капитан Готрамму.
Он не ожидал, что чуйтсеки решатся на какую–нибудь подлость, но если он ошибается и человеки планируют разобраться с лидерами дуардинов и сломить боевой дух остальных, трех харадронцев будет достаточно, чтобы сделать то же самое.
Когда Брокрин приблизился, Керо склонил голову и скрестил руки на груди.
— Великий верховный вождь чуйтсеков Ледяных границ Керо Медведеед приветствует могучего отца туч. Много сынов дому его, и много жен ложу его.
Брокрин кивнул, разобрав из вступления Керо один лишь титул «отец туч». Затем предупредительно поднял ладонь вверх, прервав коленопреклонение вождя, и выжидающе посмотрел на Скагги.
— Три дня назад они заключили торговую сделку с флотом из Барак–Нара, — начал логистикатор, не обращая внимания на то, как что Брокрин нахмурился, — и продали весь стоящий товар им. Судя по сумме, логистикатор у них неважный, я бы выручил куда больше.
Брокрин прервал поток бахвальства:
— Это сейчас не имеет значения. Я хочу знать, как в их руках оказалось имущество Барак–Урбаза.
— Я к этому и веду, — ответил Скагги, задетый укором капитана, и поманил молодого воина, сидевшего позади Керо. — Спустя некоторое время после сделки с Барак–Наром отряд охотников во главе с Джангасом, сыном вождя, пришел назад, по уши нагруженный тем самым товаром, что ты видел. По этой причине они и зажгли маяк вновь. Хотели вернуть вещи дуардинам. Надеялись, что мы оценим их жест и преподнесем им взамен дары. Но, завидев нас, забеспокоились, испугавшись, что мы возложим всю вину на них.
Молодой капер Готрамм вышел вперед.
— Где они раздобыли это? — спросил он, пожирая глазами Джангаса.
В отличие от прочих кочевников, сын вождя не стал стыдливо отворачиваться. Было очевидно, что охотник не чувствовал за собой вины.
— В нескольких днях езды отсюда есть долина с названием Чрево ящера, — ответил Скагги, — Джангас и его люди ходили туда на охоту. Но вместо дичи нашли обломки небесного корабля. Попробовали отыскать выживших…
— Выживших они искали, разумеется, — презрительно ухмыльнулся Готрамм, не переставая буравить глазами Джангаса.
Брокрин жестом приказал каперу замолкнуть и попросил логистикатора продолжать.
— Отыскать живых не удалось, и они начали тащить из обломков разное добро, — рассказывал Скагги, — доспехи, оружие, все, за что цеплялся глаз. С расчетом лучшее приберечь для себя, а прочим — заслужить нашу благодарность.
— Тому, кто навлекает беды, не подай и монеты, — произнес Готрамм, обращаясь к Брокрину. — Кодекс Харадрона дает четкие указания на этот счет.
Брокрин тщательно взвесил слова, прежде чем ответить каперу.
— Справедливый пункт. Заплати злодею, и воодушевишь его на новые прегрешения. И тогда к харадронцам со всех сторон протянут руки мошенники, похитители… — он окинул взглядом вождей, задержавшись на Керо, прежде чем пополнить список еще одним преступлением, — и мародеры.
— Не мародер. Я нашел, — поправил Джангас на ломаном дуардинском, распознав последнее слово. Воин поднес руку к шее и сорвал с нее ожерелье. — Бери, — сказал он, бросая ожерелье Брокрину под ноги.
Украшение было сделано из хорошей золотой проволоки, такую часто использовали в гирокомпасах броненосцев.
— Если кочевники и вправду воры, то они либо глупцы, либо безумцы, раз в открытую признаются в краже, показывая такое, — заявил Скагги, задумавшись о сложившейся ситуации. В глазах логистикатора заиграл хитрый огонек. — А бороденыш–то прав насчет кодекса. Нам запрещено награждать их, пока остается хоть какая–то вероятность, что их совесть нечиста. Но я думаю, если мы дадим им, скажем, пять процентов от стоимости всего, что здесь есть, кодекс не пострадает. Так мы рассудим сложившийся конфуз, и человекам этого должно быть достаточно.
Готрамм презрительно фыркнул, глядя на то, как юлил логистикатор.
— Ты просто боишься, что чуйтсеки больше не станут вести с тобой дела.
— И не зря опасается, — вступился Брокрин, — не стреляй в кружку, из которой пьешь. Торговля с кочевниками дает немало возможностей для небесных портов и добывает монету всем нам.
Капитан поднял брошенное Джангасом ожерелье и потеребил огрубевшими пальцами проволоку.
— Однако все еще нужно убедиться, что чуйтсеки не пытаются нас надуть, — оскалил зубы Скагги. — На всех трофеях — метка харадронцев Барак–Урбаза. Их несчастье — наша удача. Кому какая разница, что тут в действительности произошло?
Мортримм бросил недобрый взгляд на логистикатора:
— Кодекс не делает различий между нашими сородичами и Владыками Харадрона других небесных гаваней. Когда один порт несет ущерб, трагедия случается для всех портов. И пусть это будет хоть скользкий пират из Барак–Морнара — неважно. Если кто–то считает, что может безнаказанно красть у Владык Харадрона, наш долг — заткнуть злодею в глотку его же бороду.
Скагги поднял руки в извиняющемся жесте, нетерпеливо поглядывая на стоявших в ожидании чуйтсеков:
— Я все понимаю и полностью разделяю ваше мнение, но давайте будем практичными. Тут очень тонкое дело. Человеки — простой народец, который легко обидеть. Если не выразить им благодарность, они сочтут это за оскорбление и в следующий раз не станут зажигать маяк вовсе.
Логистикатор тактично не стал упоминать, что племя продало товары другому флоту.
Брокрин прервал Готрамма еще до того, как тот успел возразить против предложения Скагги. Как и логистикатор, капитан внимательно присматривался к людям, видел эмоции тех, кто стоял в кругу. Он чувствовал их вину, но вместе с этим он чувствовал ожидание, даже надежду.
