Чернобородый сержант громовержцев ступал с неторопливым изяществом огра в знатном подпитии, предвещая свое появление запахом кислого пива и эфиробьющего оружия. И хотя сержант требовал от подчиненных безупречного внешнего вида, его собственный неуклонно становился тем хуже, чем дольше Друмарк находился вдали от порта. Ныне же он выглядел умеренно неопрятно: засаленная одежда, замызганные доспехи, спутанные волосы, вплетенные в бороду нитки бус, дабы не было нужды ее расчесывать. На носу сбоку застыла жирная клякса смазки, напоминавшая грязную слезу.
Неспешно двигаясь к фальшборту, Друмарк кивнул Брокрину и лениво помахал рукой, приветствуя Мортримма. Брокрин буркнул нечто раздраженное и отодвинулся в сторону; реакция капитана напомнила Друмарку, что существует такое понятие, как этикет. Сержант изобразил отрывистое, но отнюдь не небрежное уставное приветствие и пристально вгляделся в безбрежные холмы и долины, над которыми проплывал броненосец.
— Человеки, кажется, готовы поторговать, — произнес он, указывая большим пальцем на далекий маяк.
Друмарк собирался что–то добавить, но слова похоронила гортанная отрыжка.
— Там стоят чуйтсеки, — ответил Брокрин, — я заметил их тотемы вокруг огня.
— Хорошо, — кивнул Друмарк. — Наткнись мы на какое–нибудь племя попрошаек, вся экспедиция пошла бы насмарку. А у чуйтсеков нередко есть чем разжиться. Можно рассчитывать на достойный куш.
— Уж хорошая пушнина у них точно отыщется, — согласился Мортримм.
— Если никто не забрал ее прежде нас, — напомнил им Брокрин.
Черная борода Друмарка сотряслась от фыркающего смешка. Заткнув палец за пояс и облокотившись на фальшборт, дуардин произнес:
— Как говаривала моя матушка, «не каждый день небесная акула охотится». Все образуется, — он вновь указал на маяк, — есть у них товар, а иначе зачем посылать сигнал?
— Это–то я и пытаюсь втолковать капитану… — согласился Мортримм.
Но угрюмый настрой Брокрина изменить было не так–то просто.
— Кто их разберет. Возможно, подзывают нас к себе узнать, не пасутся ли в округе стада и не будем ли мы столь снисходительны, чтобы замолвить за них словечко перед их небесными богами.
— Если только нам не придется возвращаться к ним с ответом — я не против, — вновь захохотал Друмарк. — Я не смогу с серьезным лицом смотреть, как Скагги будет им вешать лапшу на уши. У этого чертяки настолько острый язык, что скоро он сам себя отрежет и пойдет заключать сделки.
Ироничные уколы сержанта в адрес логистикатора Скагги заставили даже Брокрина улыбнуться. Капитан похлопал Друмарка по плечу и спросил:
— Ну хорошо. Какова вероятность, что торговля с человеками окупит экспедицию? Так, чтобы хватило и нам, и остальному флоту?
Друмарк прикрыл рот рукой, подавляя очередную отрыжку.
— Не люблю делать ставки. Ставки гарантий не дают, — произнес он, переводя взгляд на следовавшие за броненосцем фрегаты.
Брокрин посмотрел туда же: фрегаты достигли маяка. Это не был настоящий флот. Просто союз трех кораблей, заключенный ради защиты и возможности извлечь большую выгоду из экспедиции.
— Другие капитаны тоже толкуют, что на «Железном драконе» висит порча. Они следуют за мной лишь потому, что их собственные предприятия не выгорели, — сказал Брокрин Мортримму. — Видимо, считают, что хуже все равно быть не может.
— «Железный дракон» — хороший корабль, — заверил Мортримм. — Сколько передряг вытерпели, а до сих пор ходим по его палубе.
Брокрин нахмурился и осмотрел палубу.
— Слишком много новых лиц. Большинство арканавтов совершили со мной всего пару экспедиций. Готрамм со своей командой присоединились, поскольку им не нашлось свободных коек на других кораблях.
Друмарк фыркнул, заслышав имя.
— Готрамм еще неопытный щенок. Свято верит: его непременно ждет успех. Только окончил Академию, не терпится сколотить состояние. И что бы там ни говорил этот старый звездонюх, — добавил он, подразумевая Мортримма, — если выбирать между здравым обоснованным пессимизмом и слепым оптимизмом от недостатка опыта, я всегда предпочту первое.
— Дальновидность — не его конек, — признал Брокрин. — Если наша экспедиция окажется убыточной, он склонится к тому, что виноват в этом чей–то дурной глаз. И очередным рассказчиком байки о проклятии Газула станет больше, — заключил он, переводя внимание на корму броненосца.
Его взгляд замер на огромном небесном крюке, закрепленном на палубе. Во многом это был символ его невезения. Брокрин отсыпал Сообществу Гарпунщиков немалую сумму за изготовление орудия, лучшего в своем роде. Копья, которыми стреляло эфирное пусковое устройство, поражали цель обсидиановыми наконечниками, столь острыми, что канонирам приходилось носить перчатки с алмазным напылением, чтобы не рассечь себе руки. Треугольная форма острия захватывала цель куда надежнее обычного гарпуна. А случись жертве все же высвободиться, рана от такого попадания не закроется. Цепи, крепившиеся к крюку, были отлиты из погребальной стали, настолько прочной, что даже зубы мегалофина не смогли бы ее прокусить. Добывали ее из затонувших городов в болотах Йоурна заараки, известные своей страстью грабить места захоронений.
Крюк носил громкое имя «Погибель Газула», потому что в этом и было его предназначение. Низвергнуть зверя, навлекшего на Брокрина столько несчастий. Корабль сумел избежать гибели от лап Газула, но платой стала полная финансовая неудача: всякая прибыль каждый раз уходила прямо из–под носа «Железного дракона». Брокрин верил: единственный способ покончить с проклятием — убить зверя, коему сказители Исомира дали имя Великий клыкастый ужас севера.
— Скажу тебе, капитан, что ты немного рехнулся, — заявил Друмарк, отследив взгляд Брокрина. — Любой другой на твоем месте радовался бы, что столкнулся с Газулом и остался цел, а ты, наоборот, гоняешься по всему свету за проклятой тварью.
— Не гоняюсь, — не согласился Брокрин. — Надеюсь на встречу — возможно. И если уж Газул попадется мне во второй раз, уж поверь, я буду готов.
Мортримм помахал команде небесного крюка.
— Только не проговорись об этом Аррику с его ребятами. Доля от прибыли интересует их в последнюю очередь. Им нужен мертвый Газул.
— Практически не осталось такой летающей твари, которую бы они не завалили, — согласился
