Очередной вопрос остался позади. Людское море несколько заволновалось, когда на пустое пространство с разных сторон ступили новые участники действа.
С западной стороны залы, освещаемый лучами дневного светила, уже решившего уйти с небосвода, но еще не готового к решительному рывку к горизонту, медленно, храня на лице спокойствие и представительную стать, ступил жрец Всеединого храма всех богов собственной персоной, сам митра Скроналис. Его белые одеяния, невесомым шелком окутывающие сухопарую фигуру, выгодно сияли под лучами солнца. Следовавшие за ним молодые юноша и девушка в простых одеждах держались за руки, опасливо поглядывая на оппонента митры, ступившего с другой стороны. Они были даже чем-то похожи: почтенный митра и невысокий худощавый посол. Похожи, как истинные противоположности.
Та Шин Г`Хат, полномочный посол, извечного врага Империи Арк, пресветлой Шинги. Бледная кожа посла остро оттенялась темным камзолом иностранного фасона. Узкие штаны, заправленные в высокие черные с золотом сапоги, широкая перевязь с коротким мечом и многочисленные перстни почти на всех пальцах были богато усеяны драгоценными камнями и щедро украшены дорогой вязью. Широкополая шляпа с высокой тульей и кистью на коротком басоне[34], укрепленном вокруг тульи, была небрежно зажата в руке, ее роль была явно декоративной, ибо щедро напомаженные волосы совсем не были готовы для знакомства с ней.
Пятью годами ранее на паркет шагнул бы герольд, зачитавший суть жалобы или проблемы, но ныне император предпочитал узнавать о подробностях от участников процесса и лишь после прибегая к помощи служб и ведомств.
Сухо кивнув оппоненту, посол отвесил широкий поклон императору, и в притихшей зале зазвучал его глубокий голос:
– Ваше императорское величество соблаговолит выслушать просьбу подданного соседней державы, несправедливо обиженного представителями Храма всех богов и чернью в провокационном заговоре против нашей державы, могущем осложнить многовековые отношения наших государств? – начал он. Но речь его не была речью просителя, он не излагал просьбу, а словно констатировал непреложный факт.
Император не любил ни нового посла Шинги, ни саму соседнюю державу. Он старался как можно реже встречаться с ее представителями. А учитывая многовековые отношения, сводящиеся к череде войн и свар, речь посла выглядела весьма глумливо.
– Ты забываешься, посланник! – император встал с трона, явив подданным стать воина. – Отчего в тебе столько спеси, что смеешь ты обращаться к престолу прежде, чем граждане Империи Арк?! Прежде верховного жреца Всеединого! Знай место свое и жди долженствующей очереди. – Император скупо поклонился Скроналису. – Прошу вас, уважаемый митра, поделиться мудростью и терпением с частицей Его, – закончил он ритуальную фразу.
Скроналис выступил вперед, разводя руки для ритуальных объятий, и поклонился в ответ куда глубже.
– Все мы дети Его, под той или иной крышей. И все пребудем в Его вечной милости. Однако негоже правителю склонять шею перед служителем, ибо я есть лишь глас, но не образ.
Император улыбнулся и, махнув рукой в приглашении продолжать, устроился на широком сиденье трона.
Митра снова воздел руки, повернулся вокруг, окидывая пронзительным взглядом умолкнувшую толпу:
– Сегодня, мы собрались здесь не ради споров о богах. Но ради закона Божьего, попранного инородцем. Ради восстановления справедливости, заповеданной нам в милосердии Его, ибо кому бы ни молился в отчаянье, кого бы ни призывал в проклятиях, кем бы ни клялся человек, все боги, что есть и будут – частица Создателя. И мы, склонясь пред Его волей, можем лишь смиренно исполнять Его заветы, кои установлены в дни, когда боги и люди вместе ходили по сей земле.
И земля сия, позже названная благословенной Империей Арк, освящена рождением закона всеобщего. И сказано в законе, что лишь равный Богу может ступать по сей земле. И человек, как дитя Создателя, как дитя Бога, наделен был сим правом безмерно. И сказано: ежели ступит раб на святой земле, отдай жизнь свою, ибо раб этот брат твой. А там, где брат твой раб, нет жизни тебе. Отсюда и явление наше на суд человеческий, ибо попраны законы: рабыня, оставившая след на святой земле, хозяином бывшим преследуема. Вот он стоит перед нами, – Скроналис выдержал трогательную паузу, пока его рука медленно поднялась и остановилась, указуя на посла.
Вот стоит – человек ли? – заковавший сестру нашу богоподобную в цепи, и требует там, где просят даже боги. Рассуди нас, император благословенной земли Арк, ибо боги свое слово уже сказали.
Закончив речь, митра смиренно сложил руки напротив сердца и склонил голову.
– Говори, посол, теперь твое время, – пригласил император.
– Ваше императорское величество да не поверит наветам, – посол склонил голову. – Не было нарушено нами законов. А многомудрый жрец обманут был отроками этими и в заблуждение введен, не более.
Рабыня, что стоит за спиной его, по всем уложениям на территории Арка, привезена была в повозке и на землю не ступала. До самого посольства она вместе с другими путешествовала так, чтобы и кончиком пальца не смогла коснуться «священной земли». Лишь в крытом дворе посольства, которое пожаловано нам правителем и на территории которого действуют законы пресветлой Шинги, выпущена была. Два месяца она исправно находилась в собственности посольства, до тех пор, пока не заявился этот юнец, – палец посла обвиняюще ткнул в юношу, следовавшего за митрой, – и не пронес кусок грязи в кармане. Обманом заставив наступить девицу на эту грязь, он потребовал освобождения той от рабства. Привел с собой жрецов храма Всеединого со стражей. Те, не дожидаясь суда вашего императорского величества, меня с моей собственностью разделили, и более до сего дня я не видел ее ни разу. Прошу восстановить мое право и погасить этот конфликт, возникший не иначе как по недоразумению между уважаемыми жрецами и пресветлой Шингой.
– Так ли все было? Отвечай, юноша, правдиво, – император обратился к молодому человеку, судорожно сжимавшему ладонь девицы.
– Ваше императорское величество, – тот бухнулся на колени. – Не оставь милостью! Почти год я работал, привозя воду в посольство. Но месяц тому мне ихний повар позвал отволочь бочку ближе к кухням, и там в загоне, как у скота прямо, я и увидел ее. Не было сил у меня уйти просто так, я пронес с собой кусок глины и, сговорившись с этой девушкой, положил глину перед ее ногой.
– Как звать тебя, юноша? – перебил император.
– Ой, простите, ваше величество! Я – Родлик, сын Кревала, водовоз. Я помогаю отцу. Самую лучшую воду мы возим прямо из предместий. Из владений его благородия тер Патара. В аренду источник тот сдает, а мы возим всюду.
– Суд не место для рекламы, юный Родлик. Итак, ты признаешь, что умысел
