– Значит, это твоя забота. Если они затеют стрелять, придется подавлять. Справишься?
– Ну, если там не танк закопан, конечно. А по легкой броне КПВТ хорошо работает. Я другого боюсь. Если у них эта дорога пристреляна, они со стационарной позиции нас разделают без труда. А я из бэтээра стреляю второй раз в жизни.
– Поедем без фар. Освещения у них там нет. Просто на звук в темноте попасть непросто.
– А объехать – никак?
– В темноте, даже с ночником – сомнительно. А утра ждать очень не хочется.
– Ну что, поехали.
И мы поехали. Крышки на передние стекла решили пока не опускать, а то не видно ничего совсем. Выскочили из леса, и оказалось, что завод неплохо так освещен. И жестяные сараи с трубами, и бочки здоровенные, и ограда вокруг них. Не так ярко, как Нью-Рино в ночи, но вполне все видно.
А еще виден пост на дороге и какая-то загородка поперек. И люди бегают, руками машут. Андреич не доехал до поста метров тридцать, рывком ушел левее. БТР нырнул в канаву, вылез из нее и понесся дальше, прямо на сетчатую ограду. Сетка сорвалась со столбов, посыпались искры, погасли фонари на ограде. По броне застучали пули.
– Влад, работай!
Я развернул башню вправо-назад и принялся ловить в прицел вспышки выстрелов. Получалось плохо, транспортер прыгал как горный козел во время гона. Но точность особая и не требуется, просто пусть заткнутся.
Вдавил спуск ПКТ. Пулемет загрохотал. Огоньков сзади как-то сразу поубавилось. Вот и ладно. Еще с полминуты подождут, а там мы мимо производственных сараев поедем, вменяемая охрана сама стрелять побоится.
Вух! Яркая вспышка почти ослепила, грохот выстрела перекрыл даже рев мотора.
– Андреич! Правее, к цехам! По нам из пушки лупят!
Водитель среагировал мгновенно. Меня бросило в сторону, позиция артиллеристов пропала из поля зрения, но отблеск вспышки и грохот выстрела я ощутил.
Довернул башню. Ну да, где-то там они засели, дальше и левее поста. КПВТ сыпанул яркой струей трассеров. Из-за движения бэтээра струя напоминала… ну как бык на ходу малую нужду справляет, если кто видел. Зато следующего выстрела не последовало. А потом мы выкатились на бетон вдоль цехов. Как долго бегут секунды… И вот Андреич завернул за угол и остановился. Я развернул башню вперед.
– Пока по нам стрелять не должны, давайте прикинем дальнейший путь.
Нот взял карту и ночник.
– Дорога уходит вон туда. Там вижу еще один пост… И еще одну огневую точку.
– Где?
Я взял у него ночник, посмотрел. Пост выделяется ярким пятном, видны отдельные точки вокруг него, а вот дальше… Дальше и выше по склону что-то вроде бобровой хатки, и под ней – свечение.
– Как это далеко?
– По карте – ярдов… метров четыреста.
– Отлично. Тогда я сейчас попробую попасть, а ты корректируй.
Уткнулся лбом в прицел, заработал рукоятками. Да, в ночник видно получше. Пост вижу, он освещен, а вот за ним… Ладно, пробуем.
КПВТ басовито дудукнул. Звякнули гильзы.
– Левее и чуть дальше.
Еще короткая.
– По азимуту хорошо, дальше пятьдесят.
Я еще поднял ствол и еще раз нажал спуск.
– Хорошо! Давай на поражение.
Пулемет выплюнул еще три короткие очереди.
– Вроде там шевеление прекратилось. Двигаем.
Андреич рванул вперед, продолжая прикрываться цехами от обстрела сзади. Сбоку прилетела пара пуль. Я развернул башню и прошелся из ПКТ по посту на дороге в город. Желание стрелять у постовых резко пропало.
БТР тем временем выломал еще кусок ограды и оказался в спасительной темноте. По нам постреливали, но именно что «в ту сторону», на звук.
Нот надел ночник и вылез на броню.
– Пост мы объедем, это не проблема. Поднимемся чуть выше по склону и минуем железки, что вокруг понатыканы. А вот там, куда мы с тобой стреляли, Влад, опять шевеление. Повторим?
Я взял у него ночник, посмотрел. Когда не мешает лишняя засветка, темная куча на склоне видна гораздо лучше. Действительно, шевеление какое-то нездоровое. Вернул ночник Ноту, пригляделся. В принципе, можно и так различить.
Вернулся в башню, приник к прицелу. Светлая полоса дороги, от нее левее, куст, теперь чуть ближе… Есть, вижу.
Ду-ду! Перелет. Чуть пониже. Ду-ду! Вроде даже рикошет получился, трассер вверх ушел. Ну-ка, а еще раз? И чуть ниже. И еще.
Вроде горит что-то… Точно, горит. Все сильнее и сильнее. Причем так хорошо горит, что даже взрывается. Раз, другой… А раз так, там точно сейчас не до нас, самое время двигать отсюда. Андреич тронул броневик, постепенно разгоняясь. Я снова понизил боевой дух защитников поста посредством ПКТ, и мы рванули к дороге. Пули пару раз щелкнули в борт и в корму, не причинив никакого вреда. Прорвались.
На въезде в лес Нот попросил остановиться. Долина была видна как на ладони, производственные цеха ярко освещались, из труб поднимался белый дым. И запах… Только сейчас обратил внимание на этот сладкий, родной для каждого русского аромат.
– На некоторые вещи лучший вид – сквозь прицел, – задумчиво сказал Нот. – У тебя трассеры в крупняке остались?
– Ты уверен? Если мы это сделаем, нас будут искать старательнее, чем золото в Калифорнии.
– А если мы этого не сделаем, я себя уважать перестану.
– Тогда зачем зря время терять?
Когда мы валили на дорогу огромное дерево, чтобы задержать погоню, фонари были не нужны. Половина неба сияла ярко-синим пламенем.
16
Майкл Холл всю жизнь был уверен, что его в детстве сглазили. Иначе чем объяснить, что его одногодки уже многого добились, а он каждый раз оказывается на обочине жизни? Кто-то из его класса отучился в университете и получал стипендию от штата, а ему пришлось идти в армию. Кто-то из его бывших сослуживцев давно носил офицерские погоны, а его при первой возможности списали на гражданку. Кто-то из однокашников по летной школе давно водит огромные «боинги» через океан, а он опрыскивал поля фермеров. И даже здесь, на Новой Земле, удачное на первый взгляд дельце обернулось сплошным расстройством и незапланированными расходами.
Честно говоря, чего-то добиться в жизни Майклу мешали безалаберность, алкоголь и интерес к азартным играм и распутным девицам, но признаваться в этом, да еще и самому себе, очень не хотелось. Поэтому оставалось злиться и вспоминать недавние события.
Пару месяцев назад к нему, только что проигравшемуся в пух и прах, подошли в Нью-Рино серьезные люди и предложили работу. Ответственную, опасную, но хорошо оплачиваемую. Надо было летать в какую-то несусветную глушь в джунглях за горами и возить оттуда в Рино некоторый груз. Один рейс в неделю, по четвергам. Два десятка таких рейсов, и его самолет снова станет его собственностью. Полсотни таких рейсов, и он станет богатым человеком. Естественно, в том случае, если он все будет делать правильно. А если будет делать неправильно – станет мертвым человеком. Согласие или несогласие
