— Воровство на пляже — обычное дело! Ходят тут всякие! «Пахлава! Семечки!» Ты же сама сказала не смотреть, вот я и не смотрел! — мне не глядя протянули бутылку шампанского. — И сейчас не смотрю.
Я протянула руку, чтобы принять бутылку, а тут меня схватили, обняли и усадили на капот.
— Зря ты меня спросила, чем закусывать будем! — Уголок его губ дрогнул вместе с моим сердцем. На меня накинули пиджак. — У нас ведь ничего нет… Нет ни коробки конфет, ни шоколадки… Надо как-то выкручиваться…
Мое лицо приподняли, чтобы поймать губами мой нервный выдох. Легкий поцелуй со вкусом шампанского кружил голову так, что мне казалось, я сейчас растворюсь в воздухе. Если один поцелуй — это опьяняющий глоток шампанского, то за два часа мы с огромным удовольствием приговорили три бутылки. Я никому не скажу, что у него под расстегнутой рубашкой спрятался мой нежный поцелуй. А чтобы одинокому поцелую было не скучно, я решила не останавливаться на одном. Демон тоже в долгу не остался, подлезая рукой под кружево и осторожно приспуская его. Но мы были очень скромными первооткрывателями, поэтому решили наслаждаться пока что разведанными просторами, изучая поцелуями все достопримечательности. Его поцелуи спрятались под кружевом, которое на мне аккуратно поправили, накидывая на меня свой пиджак.
— И попробуй только выкрутиться, — прошептал новый глоток. Ветер трепал мои мокрые волосы, заботливые руки оборачивали меня в пиджак, а я старалась не думать о том, что это настоящий рай… Я уже не слышу, что он говорит. Меня штормит. В крови бушует шампанское, вокруг бушует море. Усилившийся ветер приносил соленые брызги, а рокот волн заглушал слова.
— …Шторм, — задыхался демон, прижимаясь лбом к моему лбу. Меня звонко поцеловали в ухо. — Ты слышишь, что я тебе говорю? Шторм, говорю, идет… Буря. Держи, последний глоток!
— Я желание загадаю! — обрадовалась я, глядя на бутылку. — Ручка и бумага есть? Сейчас напишу! Сможешь как-нибудь затолкать пробку обратно?
— Пиши! — вздохнул демон, протягивая ручку и бумагу. Я придерживала бумагу на капоте рукой, пытаясь быстро написать свое желание. Что-то я была многословна, а ветер настойчиво вырывал у меня листок. Неровные буквы скакали, размываясь каплями воды. Свернув в трубочку листок, я протянула пробку и бутылку. Щелчок пальцев, и пробка снова оказалась в бутылке! Не думала, что ему такое под силу! Я размахнулась и бросила свое послание в воду, глядя, как его накрывает волнами.
— Что загадала? — поинтересовались у меня, пока я таинственно молчала и загадочно улыбалась, кутаясь в чужой пиджак.
— Секрет, — сладко ответила я, садясь в машину. Дворники смывали брызги волн, на заднем сиденье лежали цветы, а машина медленно отъезжала в туман. Через минуту мы с первыми лучами солнца были возле моего подъезда. На скамеечке сидела делегация по нравственному воспитанию молодежи, нахохлившись, как воробьи.
— Иди давай, — заметил демон, глядя на меня с загадочной улыбкой, припарковавшись напротив моего подъезда. — Пиджак потом отдашь.
Конец Светы, а точнее, ее репутации наступил в тот момент, когда я вышла со счастливой улыбкой из красивой машины босиком, под утро, кутаясь в мужской пиджак.
— Вот! Я же говорила! — Матвевна покачала головой, словно застукала меня в процессе древнеримской оргии, проходившей официальненько, в количестве пятидесяти человек, среди которых я была единственной женщиной. — Пропала девка!
Я принюхалась. Да, слегка пропала. Волосы пахнут морем, чужой пиджак пахнет сладким табачным парфюмом, а босые ноги были в песке. На губах все еще стыли сладкие поцелуи, а перед затуманенными розовым флером шампанского глазами вставали невероятные впечатления.
— Пятый он у нее уже, — продолжала экскурс в мою биографию и в мои трусы Матвевна. — Кабы не шестой!
— Да восьмой он, восьмой! Как сейчас помню, как ее пьяную несли из машины! Орала так, что весь дом перебудила, — покачала головой бабка из соседнего подъезда, скорбно поджав губы.
— Зато теперь мы знаем, кто поджигает почтовые ящики и гадит в подъезде! — подвела итог Матвевна, поглядывая на меня всевидящим, но слегка близоруким оком.
Я, вины за собой не чувствуя, поднималась на крыльях маленького женского счастья на свой этаж. Дойдя до двери, я увидела, что она закрыта. Ключей у меня с собой не было. Постучав и разглядывая свои босые ноги, я прислушалась. За дверью раздались шаги.
— Иди туда, откуда пришла! — послышался высокомерный и недовольный голос. Нет, определенно, так изящно мне не желали смерти.
— Открывай дверь! — процедила я, чувствуя, как холодит ноги пол подъезда. Я постучала еще разок.
— Проваливай, — послышался неприятный голос. — Мы с тобой только начали отношения, а ты уже всю ночь где-то шлялась.
— А ничего, что ты меня бросил посреди так называемого свидания? — возмутилась я, кутаясь в чужой пиджак. — И я пешком шла домой!
— Где твоя одежда? Почему ты в таком виде? — раздалось в ответ, а я поняла, что некромант постиг искусство заглядывания в глазок.
— Мне же нужно было как-то добраться домой! Одежду пришлось продать! — я забарабанила что есть силы в дверь. Кто-то поднимался по лестнице, охая и кряхтя на все лады. На моей площадке появилась Матвевна.
— Дверь захлопнула, ключи забыла дома, — извиняющимся голосом заметила я, пытаясь изобразить вежливую улыбку под названием «Все под контролем».
— Ох, нагулялась! Видала я твоего нынешнего! Позор тебе, муж дома сидит с детьми, а ты тут разгуливаешь с мужиками! Позор! Поделом тебе, изменщица! Правильно, не пускай ее! А дитям скажи, что загуляла мамка! Чтоб такими не были! — погрозила сухоньким пальчиком Матвевна, с которой я бы в одной разведке не служила и на спецзадания не ходила. — Гулящая девка — горе в семье! Я же тебя оттакусенькой помню! Ладно-ладно, дам тебе запасные, что хозяин оставил. Еще раз загуляешь — ничего тебе не дам!
Через три минуты я открыла дверь, глядя на мрачного Энивальда, который стоял в коридоре, поджав губы и скрестив на груди руки.
— Значит так, да? Везде бардак у нас, везде пыль и грязь, а она где-то шляется! Ничего, когда мы поженимся, я тебя перевоспитаю! — впервые Мендельсон заиграл в голове как-то тревожно. Я была готова обложиться кошками и котами, чувствуя, что ни один мужик не подарит мне более теплую шубу, чем котики в период линьки!
