Чайник дрожал в руках, когда я набирала воду, закипал так долго, что мне казалось, я раньше состарюсь, чем он закипит. Я бережно размешивала чай в железной кружке, нежно предупреждала, что горячо, передавая ее в теплые руки и чувствуя, что уже слегка обожглась.
— Никуда не годится, наказанье мое, — рассмеялся Дэм, глядя, как я стою рядом, понимая, что кружка у меня одна. — Это называется «попью чай», а не «попьем». У меня есть предложение…
На меня посмотрели карими лучистыми глазами, заставив сердце екнуть. Благодарить небо за демона — это совсем неправильно?
— А почему бы нам не пойти на свидание? — предложили мне, вытирая мои слезы, пока я смотрела и не могла насмотреться на любимый профиль, на каштановые волны кудрей, расстегнутый воротничок и место для моего будущего сладкого-сладкого поцелуя.
— Ну… Не знаю, — начала я, делая вид, что предложение застало меня врасплох, вытирая заплаканные глаза. — Ну… Если ты хочешь…
Меня поймали в объятия и не выпускали, а я чувствовала, что зря роптала на судьбу. Вот то чудо, от которого хочется смеяться и плакать. Я держала за руку свое чудо, боясь, что он исчезнет. По щеке снова текла предательская слеза, срываясь, когда я кусала губы от счастья. В такой момент меня просто обнимали и прижимали к себе, а я ковыряла пуговку, терлась щекой и снова ревела. Я даже не могла найти в себе силы оторваться. Ноги меня не слушались, не давая мне встать…
— Я не могу встать, — шептала я, тряся головой и снова расправляя воротничок его рубашки, даря поцелуи треугольнику, который он обнажал.
— Так, наказание мое! — меня закинули на руки, вынесли в коридор, взяли мои ключи, закрыли за нами дверь и понесли прямо по лестнице, сунув мне ключи в карман нового платья.
— И что это было? — шепотом спросила я, потершись носом.
— Я буду носить тебя на руках, пока на шею не залезешь, — ответили мне, пока я в сотый раз прижималась к любимому, не веря своему счастью.
Машина была припаркована во дворе, и меня сгрузили на переднее сиденье. Я тут же пристегнулась, глядя на свои колени, а потом провожая встревоженным взглядом фигуру Дамиана, обходящего машину спереди и открывающего водительскую дверь. Я заглянула ему в глаза, осторожно взяла его теплую и большую руку, положила ее себе на колено и свою руку поверх нее. Я нежно гладила пальцами его пальцы, рассматривала его белоснежную манжету. Гладить нужно каждый пальчик. Чтобы каждый пальчик знал, что я его люблю…
— Наказанье мое, — усмехнулся Дамиан, заводя одной рукой машину. — Никогда не думал, что вот так вот попадусь.
Мы тронулись с места, но как-то осторожно, словно неуверенно. Я посмотрела на него с опаской, как инструктор по вождению на новичка, который невзначай поинтересовался: «А права просто так не продаете?» Мы ползли неуверенной улиткой, осторожно обруливая каждую придомовую ямку. Фигурная езда по двору закончилась один — ноль в нашу пользу. Медленно, но верно мы продолжали наш путь в сторону автострады. Если бы у машины были ноги, то она закатала бы кузов, приподняла его и шла бы намного быстрее.
Мы застряли на выезде на дорогу. Мимо нас пролетали машины, не давая нам ни единого шанса высунуть капот.
— Мм… — заметила я, глядя на Дамиана, как инструктор по вождению на робкого и пока еще очень вежливого новичка: «Проезжайте-проезжайте и счастливого пути!» Когда мир уже слегка начинает казаться несправедливым, обычно звучит: «Может, кто-нибудь нас пропустит? Есть же вежливые водители!» Через полчаса мир сгущал краски: «Эй, сволочи, пропустите!» До профессионального жаргона «Куда прешь!» было еще далеко, но где-то уже просился в корзину нецензурный словарь автомобилиста.
— А что это мы так ездим? — поинтересовалась я, глядя на мелькающие перед нашим носом машины.
— Как так? — усмехнулся Дамиан, ложась грудью на руль и высматривая просвет. Нет, я тоже когда-то училась в автошколе, но потом поняла, что с такой зарплатой, как у меня, велосипед — непозволительная роскошь. Волшебный «Пешкарус» исправно довозил меня до остановки и обратно, причем бесплатно.
— Как будто экзамен в автошколе сдаем, — усмехнулась я, глядя на профиль любимого и вспоминая, как провалила первый экзамен. За второй нужно было платить деньги, а тут грянул кризис, заставивший выдохнуть пешеходов с облегчением.
— Самое ценное везу, — нежно ответил, поглаживая меня по коленке. — Я много думал по поводу нас с тобой. И теперь понимаю, что зря рисковал твоей жизнью.
Нет, ну это, конечно, приятно, но такими темпами свидание превратится в доброе утро. Ничего, утром на дороге машин меньше!
— Ну же! Он далеко! — заметила я далекие фары приближающейся машины.
— Не стоит рисковать, — покачал головой Дамиан, тяжело вздыхая. Наконец-то все вокруг вымерло, и мы осторожной черепашкой выползли на дорогу. Ехали мы так, словно под каждым кустом сидел служитель закона и дорожного порядка, на каждом столбе висела камера, права лежали дома на тумбочке, а до зарплаты был еще месяц. Я утешала себя тем, что панику нужно колотить тогда, когда тебя обгоняют пешеходы.
Нажав какую-то серую кнопочку на приборной панели, мы въехали в серый туман, включив противотуманки. Я вообще раньше не догадывалась, что здесь есть ближний свет, дальний свет, противотуманки и какие-то скорости, кроме трехзначных, а тут такое чувство, словно меня в роддом везут, причем с временным запасом в неделю. Пока доедем, пока воды отойдут, пока схватки начнутся… Все нормально! Семья черепах мчится со страшной скоростью…
— Мне кажется, что ты преувеличиваешь степень опасности, — заметила я, глядя, как прорезает клубы тумана свет наших габаритов. Может, тест купить? Мало ли… Вдруг там двойная сплошная, а я не в курсе?
Мы плелись робкой и закомплексованной черепахой, осторожно выруливая из тумана. Нет, я понимаю, что не дрова везешь и не девушку в дрова, но есть у меня подозрение, что в постели я все-таки бревно, которое везет старенький грузовичок.
— Я же сказал тебе, — усмехнулся Дэм, осторожно выруливая из тумана. — Я понял, что действительно люблю тебя. И понял, что вел себя как последний дурак.
Колеса тут же погрязли в песке, а я увидела темную
