Внезапно все разговоры стихли – словно порыв ветра потушил огонь лучины. Величественно и неспешно встав, князь Разивилл поднял золотой, инкрустированный самоцветами кубок и четко, властно произнес:
– Слава Республике!
– Виват!!!
Рев с полсотни мужских глоток, растворивший в себе мелодичные женские приветствия, сотряс зал. Разом осушив свой бокал с янтарной медовухой – Разивиллы старательно поддерживают свою репутацию блюстителей традиций, а в Республике медовуха всегда была самым популярным напитком, – я одновременно со всеми припал к столу.
И как же это есть? И что же есть?!
В первые секунды, внимательно присмотревшись к окружающей меня еде, я испытал легкую оторопь, а в глубине души зашевелился мерзкий червячок страха: что, если окружающие сочтут меня этаким деревенским невежей, неспособным вести себя за столом знати? Как тогда подходить к Хелене, как вести разговор с ее родителями?
Цельные тушки голубей, запеченные в медовом соусе, копченый угорь с фаршем из грибов, прожаренные с орехами мозги, плесневый сыр – опять-таки ванзейская мода, чтоб ее!.. Лихорадочно раздумывая, что взять-то, выигрываю несколько секунд, наполнив кубок медовухой. И облегченно выдыхаю, заметив, что сосед через одного справа нарезает себе толстый шмат кровяного окорока, а совсем рядом с ним мирно покоится запеченный до хрустящей корочки гусь, приправленный специями и травами. По-простецки придвинув к себе блюдо и оторвав голень с бедром, я от пережитых волнений яростно вгрызаюсь в сочное, ароматное мясо.
Ничего себе гусек! Как же вкусно…
Запив угощение большим глотком сладкой медовухи, блаженно откидываюсь на спинку стула. Вроде бы никаких особых политесов за столом не соблюдается, едят гости весьма незамысловато, со знаменитым лехским размахом.
За столом мы провели не меньше часа. Гуся сменил добрый кусок свиной шеи (молочный поросеночек был целиком запечен на вертеле), затем в дело пошли нежнейшие каплуны, затем и крохотные голуби… В какой-то момент мне показалось, что я сейчас лопну – и это не метафора, а, увы, горькая проза жизни. Тем не менее соседи-мужчины нисколько от меня не отставали, а скорее даже давали фору – ну, их-то приглашают на подобные приемы не в пример чаще, есть уже и закалка, и опыт.
– Ясновельможные паны и пани! – Величественный слуга, до того встречавший гостей у ворот, вышел на середину зала. – Оставьте утехи живота и насладитесь той отрадой, в которой никто не сможет превзойти доброго леха!
Ну конечно, танцы. Ведь это же бал, господа… И вновь тон задают хозяева дома. Высокий, холеный князь Разивилл, по каким-то одному ему известным причинам предпочитающий одеваться в черное (повод для траура, в том числе долголетнего, вроде бы отсутствует), вывел на середину зала супругу – не уступающую князю ростом, статную, дородную женщину, сохранившую следы еще девичьей свежести на лице. Под неспешную, давно уже устаревшую, но считающуюся традиционной мелодию они начинают двигаться – надо отметить, довольно плавно и даже красиво.
Отдав должное традициям, князь неспешным взмахом останавливает музыкантов и поворачивается к гостям с безупречной улыбкой светского льва:
– Дорогие гости, насладитесь же музыкой и гостеприимством нашего дома! Бал, паны!
Ну наконец-то! Алкогольные пары неудержимо бьют в голову, подталкивая к решительным действиям, а добротная сытость давно стерла всякие предчувствия. Как говорится, цель вижу.
Несмотря на выпитое, походка у меня плавная, шаг твердый, и вообще я неотразим. Ох, пани Хелена, быть вам мое…
Всего на пару секунд меня опережает какой-то разодетый молодой хлыщ, подошедший к моей возлюбленной с этакой властной ухмылочкой уверенного в себе гордеца:
– Пани Хелена, позвольте вас пригласить?
Глаза любимой девушки на мгновение встречают мой взгляд. Ну конечно, она видит меня и знает, что я ее приглашу, а значит, откажет хлыщу. Если же он не поймет и попытается ее домогаться, то я уж ему…
– Позволяю, ясновельможный пан.
– Пани?!
Мое состояние вряд ли можно охарактеризовать безобидным «удивлен», скорее тут более уместен лексикон отъявленных кавалеристов. Что происходит?
– Пан, разве вы не знаете, что нелюбезно отвлекать девушку в танце с кавалером?
Хлыщ предельно вежлив и даже в голос особой издевки не добавляет, но вот глаза… Однако принимая правила игры, я не менее вежливо, не добавив ни капли разгоревшегося в душе гнева, парирую:
– Позвольте, пан. Приглашенная вами на танец пани обещала его мне – как самый первый на этом балу. Я был удивлен, – тут уж бросаю вопрошающий взгляд на Хелену, – что пани забыла об обещании.
– Пан Януш, позвольте мне самой объясниться с молодым человеком, видимо неправильно понявшим мои слова?
– Конечно, пани, конечно… Но если он позволит себе обидеть вас неосторожным словом, то я уже не смогу вести себя подобно кроткому ягненку.
Мерзавец! Схватившись под насмешливым взглядом хлыща за рукоять рапиры, я уже открыл рот, чтобы потребовать сатисфакции…
– Пан Аджей!
Голос Хелены заставил меня на секунду отвлечься.
– Пан Аджей, ведь вы со мной хотели говорить, верно?
– Да, милостивая пани.
Как-то обмякнув внутри, я последовал за Хеленой к противоположной стороне зала.
– Пан Аджей, вы хоть знаете, кого чуть не вызвали на дуэль?
Лицо моей возлюбленной выражает нешуточную тревогу, и это радует.
– Да хоть бы кто, я не намер…
– Это Януш Разивилл, единственный сын и наследник хозяина дома.
Внутри все будто оборвалось. Разивилл! Теперь мне понятна его гордая насмешка… Естественно, я не знал его в лицо – сын магната вряд ли мог когда-то оказаться в компании шляхтичей средней руки. Бороться с их родом – все равно что пытаться прошибить крепостную стену собственным лбом. Но, с другой стороны, я ведь тоже шляхтич! И что бы он там себе ни думал – Хелена моя невеста!
– Хелена, дорогая… Я хотел бы объясниться с вами иначе, но, видимо, судьба назначила именно это мгновение. Так послушайте: я вас…
Девушка прервала мою речь прикосновением нежных, бархатных пальчиков к моим губам. И в ее взгляде читалось столько ласковой печали, что мое сердце забилось в груди, будто впервые очутившаяся в неволе птица…
– Не надо, Аджей, не надо. Я знаю о ваших чувствах и, что уж отрицать, испытываю к вам некоторую сердечную симпатию. Но она не простирается до той степени, чтобы стать женой советника в каком-то заштатном рогорском баронстве.
– Я не понимаю, о чем речь…
– Я знаю. Но все уже решено. На днях пришло известие о скоропостижной смерти баронета Этира. Он был направлен туда по протекции графа Бергарского, но… скажем так, пусть и непонятно, с какой целью граф направил баронета в Рогору, зато доподлинно известно, что скончался баронет от разрыва сердца… в компании падших женщин. Какая пошлость… Король поручил выбрать нового советника князю Разивиллу, его выбор остановился на вас…
– Но
