Да тут золотая жила! Передо мной в трех стеклянных витринах сидели ужасные куклы. Большинство – в плохом состоянии. Какая‐то Барби насмешливо смотрела на меня, не разжимая губ. Куколка в комбинезоне сгорбилась в витрине. Там же лежала ярко раскрашенная марионетка бандита-мексиканца с маниакальным взглядом, с патронташем на груди и длинными ружьями в обеих руках, по шесть в каждой. Но не было ни одной куклы, от которой бы по спине пробежал озноб.
На одной витрине лежал пупс с невероятно широко раскрытыми синими глазами, открытым ртом с двумя крошечными зубами. Он тянул ко мне толстые ручонки. В бледно-розовом одеянии, напоминавшем больничные рубашки, он походил на чертенка. По его лицу, покрытому царапинами, и розовым пластиковым рукам было понятно, что он пожаловал сюда из коробок с игрушками «Макдоналдса», из серии ужасов. Да, именно так. Никто не хочет поиграть с пластиковым Бургер-вором?
Я с трудом оторвала хозяина от сигареты и кофе, чтобы отпереть витрину, и вышла из магазина с добычей – дьяволенком в коричневом пакете. Прежде чем завести машину, я позвонила Фарки.
– Кажется, у меня есть то, что нам нужно. Приходи.
Я не оставила ему времени на вопросы. Когда он примчался, я впустила его, открыв стеклянную дверь и подняв кулису рольставни. Он вошел, стряхивая капельки дождя и сжимая руки перед собой, чтобы унять дрожь, никак, впрочем, не связанную с погодой.
– Где твое пальто?
– Продал старьевщику, – резко ответил он. – Что у тебя?
Иногда человеку можно помочь, но бывает, что все надежды напрасны. Я кивнула на пакет, лежащий на столе.
– Там кукла, которую наверняка боялись и ненавидели. Если миссис Мего съест игрушку, она, возможно, разрушит ведьму изнутри.
– Да, как противоположность любви.
Он прошел в кладовку, оставляя мокрые следы на полу, и взял пакет, не заглядывая в него. Посмотрел на меня.
– Спасибо.
– Да ладно.
Я вытерла руки о джинсы, но чувство вины не прошло. Хотелось предложить ему еды, денег, кофе, но я удержалась от этого порыва. Он ушел с пакетом в руках. Как только я открыла ему дверь, проливной дождь глухо забарабанил по бумаге.
Вот так-то. Я вновь заперла дверь, погасила все огни, кроме сделанной на заказ неоновой лампы в витрине, и поднялась по обшарпанным ступенькам. Остановилась на площадке и даже нащупала ключ на связке, но потом решила, что сегодня неподходящее время разглядывать сокровища и ворошить милое сердцу прошлое. Вместо этого я поднялась в квартиру, подогрела пирог с курицей и съела его на диване под внимательными взглядами постояльцев. Когда я улеглась спать, пришел Купер, сел на подушку и замурлыкал мне в ухо. Я закрыла глаза и принялась размышлять, удастся ли Фарки подсунуть ядовитую куклу пожирательнице, пойдет ли он к ней работать или откажется и что с ним будет, если он попадет в тюрьму… Я притворилась, что все это меня не касается. Утром в половине седьмого я перестала делать вид, что сплю, встала и в пижаме спустилась в закрытый магазин.
Постояльцы последовали за мной вниз и неохотно разошлись по местам. Не знаю, как Купер объясняет им, что делать? С тех пор как он у меня поселился, жизнь стала намного легче. Я раздала завтрак, налила воды, сменила подстилки. Опять поднялась наверх, оделась и пошла открывать магазин.
Дождя не было. Работа шла ни шатко ни валко. Я раздавала корм, выгребала дерьмо, шарила в Интернете. Продала один поводок и приняла на постой черного котенка. Блэки мне оставили на месяц. Зачем люди берут домой котенка аккурат перед тем, как уехать в отпуск на целый месяц? Ума не приложу.
Я положила руку на волшебный ящик. Едва жужжит. Поднялась наверх и покопалась в столе в поисках хлама. Потом спустилась и положила в ящик аптечную резинку, пальчиковую батарейку, изогнутую скрепку, визитку службы по уборке помещений, магнит на холодильник и три монетки. Волшебному ящику все равно, что я брошу внутрь, главное – он получил подарок.
В полдень я повесила табличку «Скоро вернусь» и отправилась в кафе. Селма стояла за прилавком. Я заказала латте с ванилью.
– На кого оформляем заказ? – спросила она.
– Селма, это же я, Селтси.
Она подняла глаза от кассы, встретила мой взгляд и устало улыбнулась:
– Да-да, конечно. Прошу прощения.
Она взяла деньги и дала сдачу.
Я села за стол у окна. Когда прокричали «Келси», я пошла за кофе. Да. Так Селма записала имя. Пока я получала кофе, одна из служащих врезалась в прилавок и разлила молоко на пол. Селма повернулась к ней:
– Убери. И будь внимательнее. На тебя столбняк напал, ты под кайфом или что-о-о?
Девушка смотрела на Селму широко раскрытыми глазами. Она сжала губы, пробормотала «извините» и начала уборку. Я ушла. Такую Селму я не знала. Интересно, станет ли она прежней, если убить пожирательницу игрушек?
В магазине я проверила сроки возвращения питомцев хозяевам, прикрепила табличку «Скоро вернусь», прицепила к ошейнику таксы поводок, собрала мешки с дерьмом и отправилась на прогулку в Ронз-парк.
Парк расположился по другую сторону зеленой изгороди, недалеко от магазина. В парке Райт были фонтан и игровая площадка, ботанический сад и образцы деревьев со всего мира. В парке Ронз – другие достопримечательности Такомы: статуя мужчины с загипсованной ногой, который просит женщину понести его портфель. Еще одна изображает человека с протезом, а самая душераздирающая, на мой взгляд, – «Изгнание китайцев из Такомы».
Конечно, это не то, что мы любим вспоминать, а то, что не должно забываться. Я как раз шла вокруг скульптурной группы людей, которых заталкивали в поезд, когда меня нашел Фарки и уныло приветствовал. В его голосе не слышалось ни радости, ни ожидания, ни злости. Ничего. Джинсы, кроссовки и зеленая куртка с капюшоном промокли под дождем.
– Ну как? – спросила я.
Он уселся на мокрую скамейку, словно не слышал. Я тоже присела на краешек, завернувшись в плащ. Фарки медленно достал пачку сигарет. Я подождала, пока он прикурил сигарету, затянулся и выпустил клубы дыма.
– Не так, как хотелось бы, – печально сказал он. – Может, так и должно было быть? Я думал об этом. Что, если она съест куклу, та ее убьет, а я тут в машине, и кругом мои отпечатки пальцев?
– Я тебя понимаю, – кивнула я.
Об этом мы не подумали.
– Так что же случилось?
Еще одна затяжка. Он пожал плечами:
– Я все думал, как ей предложить куклу. Я положил бумажный пакет в рюкзак. Приехал к миссис Мего, как обычно, бросил рюкзак на переднее сиденье «мерса». Она влезла в машину, как всегда, протискиваясь задницей вперед, и вдруг, ни слова не говоря, потянулась ко мне. Селтси, она открыла рюкзак! Нет, не открыла, а разорвала и сожрала ту куклу, как я ем бигмак, когда голоден. Потом она сидела на заднем сиденье, тяжело дыша. Я и не думал, что она такая сильная. Я боялся, что она увидит, как я смотрю на нее в зеркало, боялся обернуться. Потом она сказала:
– Выпусти меня. На сегодня достаточно.
Я открыл ей дверь, и она вышла. Она была молодой и сильной, но на этот раз иначе. Страшно. Вот и все, что я могу сказать. Она чуть ли
