Но сейчас он был очень-очень зол.
— Кэр, — Лир нахмурился, тоже видя ярость брата, но не понимая, что послужило причиной.
Кэрах остановился перед братом, его злость была почти осязаемой, но голос оставался удивительно, пугающе спокойным:
— Ты должен был отправиться в темницу, мой дорогой брат.
— Если это шутка, то очень неудачная, — сухо сказала Миледана.
— Никаких шуток. Мы захватили зачинщиков вчерашних беспорядков, они указали на других людей, а те назвали еще имена. В том числе нескольких дворян. Ты понимаешь, Лир, что твоего имени достаточно для императорской темницы и допросов?
Кэр не отрывал взгляда от лица брата, Лир ощутимо побледнел, но вскинул голову, в его голосе звучала издевка:
— Если так пожелает наш император…
— С твоей раной только в темницу. Я смог уговорить императора. Ты просто не можешь покидать дом, пока всё не выяснится.
Лир сжал губы и промолчал. Миледана дернулась, как будто хотела подойти к братьям, но осталась на месте. Аэрис снова почувствовал, как хочет стать маленьким и незаметным. Ярость Кэра и вызов Лира вполне могли задеть и окружающих.
Одной рукой Кэр оперся о стол, другой — о спинку стула, на котором сидел Лир, навис над братом.
— Просто скажи, Лир, ты участвовал в заговоре?
Лирмалис молчал, и эта тишина звучала красноречивее любых слов. Со злостью хлопнув ладонью по столу, Кэр выпрямился и пробормотал что-то, что могло быть только ругательством.
— И ранили тебя из-за того, что вовсе не случайно оказался в центре бунта?
— Другие заговорщики мне не доверяют.
Кэр принялся ходить по комнате. От былого спокойствия не осталось и следа.
— Бездна, Лир… зачем? Ты так хочешь нового императора на троне?
— Мне плевать, кто у власти. Я хочу, чтобы нынешний был мертв.
— Зачем?
— Тогда ты будешь свободен.
Правая рука Кэра невольно дернулась к левой, месту чуть выше запястья, и Аэрис понял, что там, возможно, то самое клеймо тамринов. Они верны кахъясу, а тот — лишь императору. И не может ослушаться его, не может предать.
— Это был мой выбор, — холодно сказал Кэр.
— Я знаю, что нет! Понятия не имею, как император тебя вынудил. Ты всегда хотел быть воином, но никогда — преданным домашним животным. Если император умрет, ты станешь свободен от клятвы.
Лир тоже вскочил с места. В его движениях ощущалось едва скрываемое возбуждение, порывистость.
— Да послушай, Кэр! Ты не будешь причастен к этому, не пойдешь против императора.
Кэр только качал головой, но не отвечал. Похоже, это злило или раздражало Лира — а может, просто раззадоривало.
— Он мой император, — сказал Кэр.
— Ты не принадлежишь ему!
Кэр резко остановился, посмотрел на брата. Улыбка вышла едва уловимой, грустной:
— Я никогда не буду свободен.
========== 6. ==========
Аэрис давно понял: если у господ что-то идет не так, лучше не попадаться им на глаза. Поэтому теперь в доме Кантарионов он старался быть как можно незаметнее. Никуда не лез, держался поближе к кухне. Пусть там многие слуги так и норовили потрогать его рожки, но Аэрис знал, этих людей бояться не стоит.
Правда, будучи секретарем Миледаны, избегать ее не выходило. Прислуживать себе она не заставляла, для этого были другие, но вот сопровождать ее приходилось.
Кроме тех моментов, когда Миледана проводила время с Лиром. Тогда она обычно отпускала Аэриса, пока пила с братом ароматный чай или беседовала на одной из веранд.
Аэрис знал, что Кэр возвращался в дом каждый вечер, но сам его почти не видел. Его это более чем устраивало, потому что в тот же вечер, когда они вернулись из дворца, Кэрах негромко сказал:
— Если ты расскажешь о том, что слышал, хоть одному живому существу, я убью тебя.
Аэрис ему верил.
День выдался особенно жаркий, и Миледана распорядилась вытащить стол для занятий с Аэрисом в сад. Так что они сидели в тени деревьев, а вокруг возвышались колонны и террасы дома Кантарионов, откуда-то издалека слышался городской шум и голоса торговцев водой.
Миледана была рассеянна и в итоге первой же в нетерпении кинула книгу на столешницу:
— Не могу сосредоточиться!
Аэрис покорно сложил руки на коленях, ожидая, чего захочет госпожа. Она только откинулась на стуле и подозвала одного из слуг, приказав принести холодного чая.
Солнце припекало, даже в тени воздух казался густым и вязким.
— Завтра мы пойдем в дом Ревеланов, — объявила Миледана. — Я буду обедать с леди Веланой, а ты отправишься слушать сплетни.
Аэрис впервые услышал об этом и только кивнул.
— Это важно, Аэрис. Они приближены ко двору, так что может быть что-то интересное.
— Как скажете, госпожа.
— И ничего не рассказывай сам. Говори, что не знаешь. Я уверена, Велана пригласила меня, чтобы разузнать подробности о Лире.
Слуги принесли чай, ловко расставив приборы. Напиток пах цветами и специями, совсем не те травы, к которым когда-то привык Аэрис дома. Тогда в его руках были грубые глиняные чашки, сейчас же тонкое стекло, украшенное золотыми узорами.
Миледана задумчиво смотрела на напиток, как будто в его желтоватой глубине могла увидеть какую-то особенную истину.
Она учила Аэриса задавать вопросы. Слушать, запоминать и спрашивать — чтобы узнать еще больше. Она не наказывала, поэтому Аэрис решился и сейчас:
— Что-то не так, госпожа?
Она вздохнула и вернула нетронутую чашку на стол:
— Не так давно Кэра пытались отравить. Где-то за месяц до того, как ты появился.
Новость стала для Аэриса неожиданностью, он ничего такого не слышал, даже от слуг.
— Раб, который служил нам несколько лет, влил яд в чай. Хорошо, он не очень-то понимал, сколько нужно, так что Кэру просто было плохо, но жизни это не угрожало. Пока лекарь разбирался с Кэром, Лир убил того раба. Здесь, чтобы остальные видели, выпотрошил в вечерних огнях. Оба мои брата могут быть жестокими.
Аэрис вздрогнул и сжал чашку. Он видел пару раз, как Лир наказывал слуг и рабов, но когда те действительно провинились, и Аэрис бы сказал, что наказания довольно мягкие по меркам империи.
Представить, что жизнерадостный Лир кого-то потрошит… на самом деле, Аэрис мог. Он видел, что Лир может перестать быть мягким — особенно когда дело касалось Кэра.
— Я не владею теми силами, что есть у братьев, — продолжала Миледана, — это не секрет. Друг с другом они всегда были близки. После того раза Лир долго ругался с Кэром. Говорил, что его ненавидят дворяне, из-за влияния на императора. И сколько еще он продержится в живых при таком раскладе.
Миледана вздохнула, и Аэрису не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять: она думала,
