Он послушно выпил, стало действительно лучше. Руки Анубиса мягко надавили на плечи, заставляя прислониться спиной к каким-то шкафчикам.
— Переведи дыхание, пока я тут приберусь.
Гор чувствовал отчаянную слабость, а еще — обиду. Ну как так! Он только решил, что всё хорошо, понял, что смерть бога — совсем не такая, как он о ней думал. Только позволил себе понять, как Анубис будет ощущать себя, если Гор умрет.
Прикрыв глаза, он сидел, слушая шебуршание Анубиса, не замечая времени и позволяя мыслям просто течь. Открыл глаза, когда Анубис уселся рядом, скрестив ноги.
— Всё не так плохо.
— Серьезно? — взвился Анубис. — Да у тебя лицо под цвет рубашки!
Он перевел дыхание, явно пытаясь стать спокойнее. Вздохнул и достал из кармана сигареты. Когда Гор взял одну из протянутой ему пачки, то ощутил от пальцев Анубиса жар. Тот расстегнул верхние пуговицы своей темной рубашки и достал зажигалку. Она дважды щелкнула огоньком.
— Возвращайся к Сету, — предложил Анубис.
— Там и так не протолкнуться, он вряд ли будет мне рад.
— Либо ты поедешь туда, либо я останусь здесь. Но я бы всё-таки предпочел квартиру Сета.
Он потер висок. Уставший бог, который хотел чувствовать защиту дома.
— Тебе не стоило перемещаться, — сказал Гор. Дым был горьким и противным, но прогонял противный привкус изо рта. Сил встать у Гора пока не было. — Ты же только вернулся, у тебя еще тело не полностью слилось с божественной сущностью. А ты тут перемещаешься.
— А что должен был делать? Я ощутил твою боль.
— Раньше не чувствовал.
— Раньше тебе не было больно. Наверняка поход на изнанку повлиял.
— Нет, — проворчал Гор, — я имею в виду, еще раньше. Ты не чувствовал, даже когда я умирал.
Он почему-то ожидал, что сейчас Анубис презрительно фыркнет или отшутится. Но тот грустно улыбнулся уголками губ:
— Чувствовал.
— Но не приходил.
— Приходил. Просто ты не видел меня.
Это звучало, как бред, и Гор нахмурился, еще разок крепко затянувшись.
— Иногда ты такой придурок, Хару.
От Анубиса эти фразы не обижали. Вот от отца хотелось одобрения, чтобы он кивнул и перестал быть невозмутимо спокойным. Но от Анубиса фразы воспринимались абсолютно нормально.
— В последний раз твои крылья подрезали во время войны. Извини, я плохо ориентируюсь в точных датах. Ты был тогда летчиком и рухнул в пустыне.
Гор даже забыл о сигарете. Во все глаза уставился на Анубиса, чье спокойное лицо казалось слегка размытым в сигаретном дыме.
— Ты там был, Инпу?
— Конечно. Ты умер в том самолете, и я пришел. Думаешь, кто тебя вытащил? И ты правда считал, что бедуины там случайно оказались? Как кстати! Я попросил их. И ушел, когда ты начал приходить в себя.
— Почему не остался?
— Не хотел, чтобы ты меня видел. Ты же прогнал меня, помнишь? И был весьма красноречив.
Гор помнил.
Они тогда разошлись с Хатхор, и он не очень-то хорошо это переживал. Тогда и пришел Анубис — но Гор не желал ни с кем разговаривать, прогнал его прочь, еще и наговорил в запале всяких гадостей. После этого Анубис не возвращался — пока Гор сам к нему не пришел. Потому что начал умирать.
— Извини, — пробормотал Гор. — Я был не прав. И спасибо, что помог тогда.
— Как иначе?
Анубис помолчал, смотря куда-то в сторону. Это выглядело почти жутко, когда он спросил, не поворачивая головы:
— У тебя ведь нет кошки?
— Нет.
Гор глянул в ту же сторону, но кухня была пуста, даже без призраков.
— А, — сказал Анубис. — Я вижу кошку. Видимо, после возвращения или перемещения пространство для меня искажается. Или это в голове.
— Ты считаешь, это нормально?
— Пара дней, и всё пройдет. Божественная сущность снова привыкнет к телу.
Гор заметил, что сигарета в руке брата тоже тлеет, но затягиваться он не торопится. Анубис наконец-то в упор посмотрел на него:
— Я видел ваши видения на изнанке.
Гор вскинул брови, ожидая продолжения.
— Для меня они были как сны. Комнаты Сета, твое видение меня и будки. Знаешь, ты ведь мог просто позвонить.
— Мне было стыдно. И казалось, тебе это не очень надо. И…
— И просто иногда ты придурок.
— А ты мой брат, значит, мы похожи.
— Семейное упрямство.
Анубис улыбнулся, но как-то грустно. А потом посерьезнел:
— Никогда так больше не делай. Я всегда буду приходить, что бы ни случилось. Просто помни, что я всегда жду твоего звонка. Ты не один. И никогда не был один. Ты мой брат и не нужно кем-то притворяться.
Гор смущенно кивнул. Невольно вспомнились слова матери, которая всегда говорила, что он должен выглядеть так, чтобы никто не видел его слабостей. Сиять, пропуская сквозь пальцы энергию жизни.
Просто теперь ее оставалось так мало, что едва хватало самому. Но в этот момент Гор ощутил, как в его силу осторожно вплетаются мертвецы Анубиса, его крылья, чернилами растекающиеся по золоту, но не пачкающие, а будто поддерживающие.
— Есть тонкая грань, — тихо сказал Анубис. — Тонкая грань между отпускать и сдаваться.
Гор хотел сказать, что тоже всегда придет, когда нужно, что он не может перечеркнуть столетия непонимания, но хочет всё исправить. Он собирался сказать так много, а вместо этого тихо выдавил:
— Я не хочу умирать, воробушек.
— Ты не умрешь. Я не позволю Дуату забрать твою жизнь. Мы что-нибудь придумаем. Ты в этом не один.
Анубис оглядывает горящие обломки. Нахмурившись, серьезно. Быстро подходит к кабине пилота, стараясь не обращать внимания на жар.
— Хару! Хару, ты меня слышишь?
На голове Гора, чуть выше виска, рана, из которой сочится кровь. Гор не потерял сознание, но дышит рвано, с присвистом, его глаза то и дело закрываются.
— Не слышишь, — мрачно говорит Анубис.
Он обжигает руки о металл, пока вытаскивает Гора. Тот тихонько и явно неосознанно стонет под не прекращающееся ворчание Анубиса.
— Летчик он, война у него, посмотрите-как-я-лечу… проклятье!
Руки нестерпимо болят, и Анубис отпускает Гора: горящий самолет достаточно далеко. Осматривает брата и качает головой: похоже, сломанное ребро проткнуло легкое, и сделать что-то посреди пустыни сложно. Перемещать раненого Гора — идея еще хуже, если он умрет при этом, кто знает, как сможет вернуться божественная сущность.
Анубис тихо ругается себе под нос.
Он размышляет несколько стонов брата, потом снова ругается и, осторожно ощупав его ребра, резко давит. Гор вопит от боли, а потом затихает — вместо нескольких часов агонии, он умирает быстро.
Перемещать тело Анубис тоже опасается, поэтому отправляется сам к бедуинам и просит их помочь подбитому летчику. Возвращается к телу Гора.
Анубис остается рядом, пока не ощущает, что божественная сущность вернулась в
