— Спасибо, Ричард. — Мать проворно наливает чай и ставит сначала одну кружку на стол, потом вторую, себе. — Джек вчера провел ритуал?
— Да, всё в порядке. С Генри снято проклятье, и мы знаем, кто шаман Мортонов. У меня есть план.
— Хорошо. Приглядывай за Джеком.
— Да за нами обоими уже давно не надо приглядывать.
— Ошибаешься, Ричард, опасности будут всегда.
Мать грустно улыбается, в мягком свете утра, с распущенными волосами, она сама похожа на призрака, будто сошедшего из какого-то мистического фильма, полного тумана.
В детстве Ричард не понимал и осознал гораздо позже: мать всегда больше внимания уделяла Джеку. Не потому, что как-то разделяла сыновей и кого-то любила больше. Просто она всегда качала головой и с той же грустной улыбкой говорила, что Джек близок миру духов, как и она сама. Но она их не слышала, а Джек стал шаманом. И в свое время ему очень помогло, что мать прекрасно понимала, что такое шаманская болезнь, отправила его учиться и не уставала повторять, что это дар, а не проклятье. Иначе бы, наверное, Джек куда хуже себя воспринимал.
Он во многом похож на мать. В поворотах головы, в движениях. Хотя если она остается будто создание воздуха, Джек — более привычным, земным. В клетчатой рубашке и с поджатой ногой, с запахом леса и трав.
Сегодня Ричард надеется, что он в чем-то похож на отца. Иначе заниматься делами будет трудно.
В компанию Ричард звонит из такси, по пути на общий сбор стаи. Альберт, старый друг и заместитель отца, заверяет, что всё в порядке, дела дождутся. Ричард помнит, как был еще маленьким и сидел на руках у «дяди Альберта» с восторгом пытаясь незаметно потрогать его бороду — он такую никогда не видел. Обычный человек, у него цепкая деловая хватка, и отец полагается на нем в делах.
Ричард мог облегченно вздохнуть, поговорить с Альбертом еще какое-то время, заверить, что с отцом всё будет в порядке. Почувствовать себя пусть и серьезным, но мальчишкой в разговоре со взрослым. С кем-то, кто берет на себя ответственность и справится с этими делами лучше.
Потом приходит сообщение от Джека: сердится, что его не разбудили. Ричард улыбается и пишет, чтобы тот приезжал к Рику, когда сможет.
Ричард не успевает подумать, а такси уже мягко тормозит у двери кафе, где стоит пара оборотней из стаи, они пьют колу и разговаривают.
Ричард в последний раз глубоко вздыхает. Сжимает и разжимает кулаки, пока тяжелые перстни впиваются в пальцы. Это будет пара очень длинных дней, но всё получится.
Из машины Ричард выходит решительно. Широко шагает, коротким кивком указывая оборотням заходить. Ремешки на штанах чуть звякают вместе с дверью, неровные рукава кофты скрывают часть ладоней.
В вип-зале кафе почти вся стая: кто-то отпросился с работы, у кого-то обеденный перерыв. Ричард знал об этом, поэтому с утра и разослал сообщение с просьбой именно об этом времени. Он будет краток.
Но сначала приходится пережить объятия Аны и еще парочки оборотней, но они сразу отпускают, когда Ричард невольно шипит от боли. Кто-то его приветствует, другие радуются возвращению и спрашивают, как отец.
Ричард расправляет плечи и коротко призывает к молчанию. Это больше похоже на рычание, а не слова, утробный звук, который напоминает, кто пока что будет вожаком.
Ричард говорит коротко, отрывисто, по делу. Об аварии и об отце, о том, что они с Джеком провели ритуал защиты, но каждому стоит быть осторожным. Приказывает не нарываться, и сам чувствует, как в этот момент в его голосе холодная сталь.
Вожак — это не только сила, но и ум.
Ричард рассказывает о плане и о том, что он собирается делать с Мортонами. Стая коротко кивает, никто не возражает. Они все готовы выполнять его приказы.
Большая часть уходит после короткой встречи, им надо возвращаться к работе. Рик хлопает Ричарда по плечу и усмехается:
— Молодой волк дорос до вожака.
— Временного, — улыбается Ричард.
Он садится на диван, на котором еще так недавно — казалось бы! — нашел отравленного алкоголем Джека. Брата пока нет, Ричард достает телефон, чтобы уточнить следующие встречи на сегодня. Рядом присаживается Кейт, как будто аккуратно.
— Ты сегодня настоящий вожак.
Ричард приподнимает бровь:
— Разве не этого ты всегда хотела? Быть женщиной вожака.
— Я так думала.
Кейт опускает голову, как будто рассматривает браслеты. Пряди волос падают ей на лицо и на ключицы, которые видны в глубоком вырезе майки.
— Я испугалась за тебя. За стаю, что с ней будет, случись что с вожаком и с тобой. Испугалась и вчера, когда увидела тебя. Хорошо, если Джек смог помочь.
— Вы с ним похожи.
Кейт поднимает голову и смотрит с удивлением. Она вряд ли видит что-то общее между собой и Джеком.
— Вы оба дикие, — охотно поясняет Ричард. — Мой брат жил бы в лесу и спал в траве. Ему и с людьми общаться… не удобно, проще по-волчьи. Ты тоже дикая. Бежишь вперед, как будто хочешь найти свое место. Больше волчица, нежели человек.
Кейт нервно усмехается:
— Зато у меня ничего общего с духами.
— Но ты многое видела, можешь рассказать об этом. Многое знаешь. Куда больше, чем сама думаешь.
— Моя прежняя стая так не считала.
— Почему ты ушла от них?
Ричард надеется, его голос звучит достаточно мягко. Он не хочет быть навязчивым, но сейчас должен понимать всё до конца. Отец не зря говорил, что они совсем не знают Кейт, а сейчас это может быть важно.
Кейт криво улыбается:
— У меня нет каких-то тайн или особых историй, если ты об этом. Просто не сложились отношения со стаей, они все были теми еще занудами, которые предпочитали быть больше людьми, а не оборотнями. Высшие баллы в колледжах, бизнес к двадцати и трое детей к двадцати пяти. Я была не такой и ушла.
— Но осталась здесь.
Кейт пожимает плечами:
— Мне нравится ваша стая. Нравишься ты. И план… твой отец будет не в восторге.
— Зато поймет, что можно идти моим путем, когда всё получится.
— Какой самоуверенный юный вожак!
— Временный. Но я не собираюсь просто ждать.
Кейт кивает и придвигается ближе. Сморит вопросительно, будто не знает, что сам Ричард этого хочет и позволит. Он кивает, не выпускает телефон, но другой рукой обнимает Кейт, притягивает к себе. От ее волос пахнет горьковатыми травами.
Ричарду это
