Скоро я увидел свет, а еще через пятьдесят шагов – освещенный боковой вход. Над входом были видны три звезды – восьмиконечная в центре, шестиконечная и пятиконечная по бокам. Внутри была лестница вниз, и открывался большой зал из бетона, откуда вели и другие освещенные ходы.
– Куда они ведут? – спросил я.
– Нам туда не надо. Мы пришли, – ответил мой друг, я не настаивал.
Мы спустились и стали ждать. Свет в зале шел от электрических светильников по бокам, которые я было принял за факелы. В другие помещения тянулись обширные трубы и многочисленные провода. На стенах кругом я увидел символы, тексты и рисунки. Но понять их было невозможно. В середине зала на бетонном постаменте стояла икона, на которой были изображены две фигуры с нимбами. Икона, по всем признакам очень старинная, в этом освещении вызывала магнетическое притяжение и чувство духовной прелести.
– Кто это? – спросил я, указывая на фигуры на иконе.
Мой друг усмехнулся.
– Мне говорили, что святые наивные люди. Но ты, Иоанн, самый наивный из всех. Вот этот справа – Мессия. Как видишь, он стоит в воде и молится. А слева… это ты.
Я невольно отшатнулся. Этот ответ внушал ужас, будто я совершил страшный грех.
– Что ты! – крикнул я. – Опомнись, брат!
Армен обнял меня и сказал тихо, но уверенно:
– Успокойся, брат. Это не грех. Это твой крест и твой долг. Слышишь, кроме тебя, больше никто не сделает то, что должно. Прими это как свою судьбу.
Я был сильно смущен и боялся совершить что-то ужасное. Обмануть всех. Обмануть надежду и веру. А после того, что я видел вчера, я уже не верил в свои силы. И постепенно терял саму веру.
– Обещай мне не лгать, – сказал я.
– Я не могу лгать, – сказал мой друг.
– Хорошо. Ты веришь в меня? Веришь, что я…
– Иоанн! – Он засмеялся, как смеются над детьми, но говорил со мной так, как говорят со взрослым. – Конечно, я верю! Поэтому ты должен верить мне.
– Хорошо, – ответил я. – Я постараюсь.
В это время послышался шум, и в зал вошел человек. Наверное, это был человек. С его появлением фонари на сводах стали гореть вдвое, а может, и втрое сильнее. Я увидел ярко освещенное, удивительно красивое лицо, не понимая сразу, мужчина это или женщина. А вместе с лицом – скульптурное тело с крыльями, больше подходящее для египетского бога, чем для человека.
– Здравствуй, Иоанн, – сказал он очень дружелюбно. По его тону можно было подумать, что мы давно знакомы.
– Кто ты? – спросил я, находясь под впечатлением. – Ты Иштар?
– Я утренняя звезда, – ответил то ли он, то ли она. И эти слова снова меня потрясли.
Сколь бы ни было это поразительно, еще больше меня удивило то, что случилось дальше. Раздался сдавленный рык, и из-за фигуры Иштар появилась голова льва.
– Не бойся, – сказал Иштар. – Он тебе не навредит. Ты знаешь, зачем здесь?
– Да, – ответил я смущенно.
– Ну, конечно, ты знаешь! – Теперь он говорил громко, и весь зал заполнил его прекрасный голос.
– Прости, – сказал я. – Брат мой, ты мужчина или женщина?
Иштар расправил крылья и огласил зал голосом, подобным грому:
– Я альфа и омега! Я конец, и я начало! Я един, и я существую во многом! Завтра мой дух явит миру новый путь и новую жизнь! – Он сложил крылья и заговорил ласково: – И ты будешь тем, кто встретит меня, кто крестит меня, отпуская мой первородный грех и грех всей паствы моей!
Я стоял ошеломленный и пал на колени перед этим неземным величием и этой неземной красотой.
– Встань, Иоанн! Я знаю, что мой лик прекрасен и до боли ранит. Мало кто может совладать с собой, узрев меня. Но ты должен быть сильным. Ведь мы связаны.
– Связаны?! – Я не поверил ушам. Это звучало неправдоподобно. Как я, столь жалкий и сомневающийся во всем раб Божий, могу быть хоть как-то связан с этим чистым и величественным воплощением самого неба?!
– Да, Иоанн. Верь мне. Я не могу лгать.
Ангел поднялся в воздух.
– Завтра! Завтра!
Светильники снова стали тусклыми. И фигура Иштар растворилась во мгле подземелья. Послышался рык удаляющегося льва. Я еще долго стоял на коленях. Возможно, это продлилось бы вечно, если бы друг не окликнул меня:
– Иоанн, нам пора.
Когда мы шли обратно, я всю дорогу молчал, но в конце пути у меня возник неожиданный для меня самого вопрос:
– Брат мой! Но ведь это был не Христос. И при всем великолепии и могуществе его, как он сойдет на Землю, если он уже среди людей?
– Все просто, – отвечал Армен. – С одной стороны, ты все верно заметил. Но с другой – ты встретил его не на Земле, а под землей. И того Иштар, кто ходил между людьми, больше нет. Тот, кто явился тебе, был истинный Пророк и Мессия, который провозгласит новую плодородную эпоху, новую жизнь не только на Земле. Ибо Христос, Иштар или кто угодно – это земное имя. А он носит много имен, и не только земных.
Я снова был поражен. И эти слова снова укрепляли меня в вере.
– Он Мессия космической религии? – спросил я.
– Нет космической религии. Космос слишком разнообразен для этого. Но есть такие идеи, которые способны управлять всей Вселенной.
– Так о какой идее ты говоришь?
– Если ты заметил, Иоанн, – сказал мой друг, – все в мире стремится к объединению. И идеи не исключение. Они тоже стремятся стать частью большего. И завтра наша земная идея соединится с космической. Но для этого многое должно быть отброшено, и мы больше не должны будем говорить Христос или Иштар. Мы будем говорить просто – я верю. – Он остановился и посмотрел мне в глаза. – Ты веришь?
– Я верю, – ответил я.
Мы прошли еще немного. И новые сомнения начали одолевать меня. Я чувствовал, как Антихрист меня искушает.
– Брат мой. Ответь мне и будь честен. Почему ты сказал, что не можешь лгать?
Армен задумался.
– Я не знаю. Я просто не могу лгать.
– Но Иштар сказал то же самое, – неожиданно вспомнил я. – Почему? Это какой-то принцип? Как Символ веры? Почему быть честным так важно для тебя и для него?
Я чувствовал, как быстро появляются один вопрос за другим. Они возникали быстрее, чем я успевал их формулировать.
– Неужели ты никогда не лгал мне? Даже в мелочах? Даже для того, чтобы меня не расстраивать?
Армен остановился и смотрел на меня с недоумением. Я продолжал говорить:
– Ложь – это так просто. Каждый человек неосознанно лжет. Почему ты не можешь? Даже я, наверное, только сегодня лгал тебе полдюжины раз. И не
