Я сглотнул. Она осмелилась спросить меня о том, о чём я не мог спросить её.
— Что, если бы я согласился? Что, если бы я сказал, что останусь? Навсегда.
Она застыла в моих руках. Из крана падали маленькие капли воды в миску.
— Это не смешно.
— Похоже, что я пытаюсь шутить?
Я развернул её лицом к себе.
Она осмотрела моё лицо своими глазами цвета кофе.
— Ты не можешь… ты не можешь просто уйти с фермы. Это твой дом, твоё наследие. А ещё есть Гома.
— Да, и она надрала мне зад за то, что не приехал раньше. Она сказала, что если увидит ещё хотя бы раз, как я хандрю на ферме, она достанет винтовку и сама вытащит меня из горя. Она угрожала продать свою долю фермы и покончить с этим, если это держало меня вдали от тебя. Она сказала, что на вырученные деньги хочет остаток жизни ездить в бесконечные круизы, повидать мир, взять уроки зумбы и танцевать на палубах всю ночь.
У Родел вырвался тихий смешок, прежде чем она стала серьёзнее.
— Она врёт. Эта ферма для неё всё. Как и ты.
— Я знаю. — Я погладил её по щеке, желая стереть этот взгляд с её глаз, который говорил, что мы никогда не сможем быть вместе. — Иногда нужно отпустить людей, которых мы любим, потому что мы их любим, потому что их надежды и мечты кроются в другом месте. По этой причине я отпустил тебя, по этой причине я никогда не просил тебя остаться. И поэтому Гома отпускает меня, потому что моё сердце уже с тобой, весь день, каждый день. Так что, если ты хочешь быть со мной всегда, я здесь.
Я представлял, что её глаза загорятся, когда я скажу это. Думал, что она немного повеселеет. Моя девочка с радужным нимбом, максималистка. Но она просто смотрела на меня с блеском в глазах, и это просто убило меня. Чтоб меня.
— Нет. — Я поцеловал её в кончик носа. — Прекрати, Родел. Я проделал весь этот путь не ради горечи.
Она рассмеялась, немного захлёбываясь, и вытерла глаза.
— Я думала, ты любишь все мои рожицы.
— Люблю, милая, — ответил я и притянул её ближе, сжимая её в руках. — И я хочу до конца жизни изучать их все.
Какое-то время она ничего не говорила. Она просто положила голову мне на грудь и позволила мне держать её.
— Я бы осталась, — её слова были приглушёнными из-за моей рубашки. — Если бы ты попросил, я бы осталась.
Моё сердце наполнилось эмоциями. Я знал, что она осталась бы. Она отказалась бы от всего ради меня. Так как я мог не сделать того же ради неё?
Глава 29
Она освободила для меня место в своём шкафу. У неё едва было что-то из своих вещей. Мне нравилось, как мои рубашки смотрятся рядом с её одеждой — будто им там и место.
— Это только на время, — сказала она, прислоняясь спиной к изголовью кровати и наблюдая за мной, будто читала мои мысли. — Я не позволю тебе это сделать. Я не позволю тебе бросить ферму.
Она была чертовски упрямой и сводила меня с ума.
— Ты всё ещё споришь со мной насчёт этого? — я застегнул свою пустую сумку и засунул её под кровать. — Я приезжаю, хочу перестроить всю свою жизнь вокруг тебя, и это всё, что я получаю?
— Эй, у тебя есть шесть дюймов пространства в шкафу. Это совсем не слабо.
— О да? — я схватил её за лодыжки и подтянул к краю кровати, чтобы мои бёдра оказались между её ног. — Где справедливость, учитывая, что ты получаешь больше шести дюймов? Каждый раз.
— Хвастун, — отозвалась она, ускользая от меня прочь.
— Дразнилка, — мне нравилось, что с ней никогда нельзя было угадать, что получишь. Иногда она была хитрой. Иногда резкой. — У меня для тебя кое-что есть. — Я подошёл к шкафу и потянулся за висящей там курткой. — От Схоластики, — пояснил я, достал из внутреннего кармана письмо и протянул ей.
Её глаза светились, пока она читала. Там было единственное предложение, которое заняло целую страницу.
— Я писала ей. Это хорошая практика для нас обоих. — Она указала на словарь английского и суахили на своей полке. — Она пишет на английском, я отвечаю на суахили.
Я знал это. Я ездил по часу на почту Амоши, чтобы отправлять письма Схоластики. Возможно, я даже поспособствовал этому. Потому что когда пришёл ответ, я держал его при себе всю обратную дорогу, надеясь уловить на нём запах Родел.
— Что насчёт Билли? — спросил я. — Ты пишешь Билли?
— Это я никогда не забуду, — рассмеялась она.
— С моей помощью не забудешь. Но меня можно уговорить забыть.
— Что у тебя на уме?
— Для начала… — я сел на пол рядом с кроватью, спиной к ней. — То, что ты делаешь пальцами с моими волосами.
Я откинулся назад и сдался ощущению того, как она массажирует мой скальп.
— Так как там Схоластика? — спросила она, медленно водя пальцами по кругу, отчего мне хотелось мурчать при её прикосновениях. — Инспектор Хамиси узнал что-нибудь об её отце?
— К сожалению, нет. Сейчас Габриэль официально в списке пропавших. Мы вполне уверены, что не обошлось без нечестной игры, но никогда точно не узнаем. Иногда у меня разбивается сердце при взгляде на Схоластику. Её отец был исключительным человеком. Я всегда знал, какие ужасные вещи происходят с такими детьми, как Схоластика, но никогда ничего с этим не делал. Но Габриэль помогал им всё время, молча, без какой-либо компенсации, задолго до того, как появился кто-либо из нас. Наверное, из-за этого он лишился жизни, и никто никогда не узнает, что он сделал. Однажды, когда Схоластика достаточно повзрослеет, я расскажу ей, что её отец был героем. Я сделаю так, чтобы она гордилась его делами и тем, что он отстаивал.
— Джек? — пальцы Родел застыли. — Что будет со Схоластикой, если ты здесь? Гома не может приглядывать за ней сама.
— Гоме и не придётся. — Я развернулся и посмотрел на неё. — Джозефина Монтати предложила сестре Габриэля работу в приюте. Анне кажется, будто ей дали возможность продолжить работу брата, и ей не терпится вернуть племянницу. Она в восторге от того, что они снова могут быть все вместе. Мы работали над новым помещением для детей и сотрудников. Как только всё будет закончено, Схоластика переедет к своим кузенам и тёте.
— Это отлично, — кивнула Роден, будто пытаясь убедить саму себя. — Это действительно отлично.
— Но…?
— Но ты будешь скучать по ней. Я вижу, что ты уже скучаешь.
Было чертовски больно впустить в свою жизнь ещё одну маленькую девочку, а затем её отпустить. Как бы сильно я ни старался это не показывать, я не могу скрыть это от Родел.
— Дело не во
