— Почему ты оказался здесь? — спросила девушка, но, осознав, что на такой вопрос невозможно ответить однозначным «Да» или «Нет», она поправилась: — Штурм корабля кончился плохо? — Кивок. — И поэтому ты сейчас здесь… — Несмотря на то, что сказала это Клементина с утвердительной, а не вопросительной интонацией, волк все равно согласно кивнул, подтверждая слова. Девушка застыла, и только сейчас Шон заметил ее слабо дрожащие от напряжения кисти. Сглотнув подступивший к горлу ком, Клементина старалась держать себя в руках, и тем не менее собственные догадки не давали ей успокоиться, тем не менее она должна была убедиться. — Мне очень… — Клементина запнулась, — страшно и неприятно спрашивать такое, но… Шон, скажи, ты… Ты здесь, потому что?.. Я… — девушка замолчала, не в силах задать свой главный вопрос, потому, обратив взгляд на терпеливо ждущего ее парня, она все же произнесла: — Я не могу, спроси ты.
Шон кивнул и, набрав воздуха в легкие, уверенно заговорил, обратив внимание волка на себя:
— Ты оказался здесь, потому что ты умер? — на выдохе произнес он и нахмурился. Волк обернулся, но Шон встретил его взгляд молча и без прежнего страха. Безэмоционально и так же холодно смотря в глаза самому себе, Шон не видел за ними ничего. Он не чувствовал ничего. Казалось бы, при встрече с собой из параллельного мира любой человек испытал бы такую бурную эмоциональную реакцию. Черт возьми, ты смотришь на себя самого из альтернативной реальности. Вы одно целое, один человек, но его разные версии. Однако, Шон не испытывал ничего, кроме напряжения и непонятного даже ему самому презрения к «персоне» перед собой. Чем больше вопросов задавала волку Клем, тем большего врага в нем видел сам Шон. Хотя они и версии друг друга из разных миров, Шон не чувствовал на этом фоне никакой симпатии к зверю. Этот человек, парень, был частью Дельты, общины, навредившей его Клементине. Из-за него девушка целый месяц мучила себя в догадках, когда же произойдет нападение на их школу, из-за него она потеряла друзей, из-за него она в минуты тишины не могла найти нужного спокойствия, ведь в каждой смерти по его вине она упрекала себя. И только за это животное заслуживало всей ненависти Шона, на которую тот был способен. И сейчас, смотря в волчьи глаза, юноша чувствовал это как никогда прежде. За долгим зрительным контактом последовал напряженный кивок. Волк согласился, а Клементина в этот момент, словно сжалась, широко раскрытыми глазами смотря на зверя. — Это был несчастный случай? — продолжал спрашивать Шон. Волк отрицательно покачал головой, и тогда Шона пронзила несколько аморальная и тем не менее приятная вспышка понимания. — Значит, тебя убили, — не требуя ответа, заявил парень, стараясь скрыть истинные мысли на этот счет. Клементина следила за ними, и она — последний человек, который должен был видеть чужое облегчение на почве смерти ее возлюбленного. Зато волк, казалось, все читал по глазам и отвечал Шону не меньшим.
— Кто это был? — неожиданно произнесла Клем, обратив внимание двоих на себя. — Скажи мне, кто это был?! Ты же не… Нет.
— Это была Клементина? — Шон решил закончить мысль за девушку. Этого следовало ожидать, думал юноша, и когда волк кивнул, Шон не удивился. Он всегда знал, на что Клементина способна, а на что нет, и тем не менее сама мысль вызывала у юноши совершенно смешанные эмоции. Он был рад, зол, удивлен и находился в полном замешательстве одновременно. Но волк не обращал на парня никакого внимания. Медленно обернувшись, животное поднялось и направилось к вздрагивающей от подступающей истерики Клементине. Девушка не заметила этого, и, когда на ее плечо легла голова волка, она вздрогнула.
«Прекрати» — услышала Клементина, словно не своим слухом, и замерла. Уткнувшись носом в густую волчью шерсть, девушка на секунду замялась, но тут же переборола себя и, сглотнув, запустила свободную руку в мягкий и приятный на ощупь волчий мех. Нежно потрепав зверя, Клементина улыбнулась, почувствовав, как ее шеи коснулся влажный горячий язык. Рассмеявшись от щекотки, она закрыла глаза, а Шон на какое-то время даже впал в ступор. Перед ним Клем и он из параллельного мира, и та мирная атмосфера, что возникла между ними, казалось, коснулась даже его. Несмотря на все презрение, Шон искренне улыбнулся, в мыслях прокручивая то, что, возможно, и он когда-нибудь сможет вернуться к своей Клем, однако то, что произошло дальше, моментально разбило все надежды парня.
«Я люблю тебя».
Послышался странный звук. И тогда Шон увидел, как широко распахнула глаза Клементина, в страхе смотря на него. Она вздрогнула, когда волк отстранился, и тогда Шон заметил глубокий укус, из которого медленно длинными струями стала сочиться багровая кровь. Застыв на месте, Шон со страхом смотрел на девушку, пытающуюся достать и заткнуть рану рукой, и в этот момент раздался хруст, а за ним громкий вскрик неожиданно выбежавшего из-за дерева Даниэля:
— Нет! — взревел он, когда Шона дернуло в сторону сильным толчком. Использовав свою способность, мальчик в одно движение оттолкнул волка от Клементины, отправив его в полет до ближайшего дерева. — Нет, нет, нет, — продолжал приговаривать мальчик, с силой ударяя животное о широкий массивный ствол.
— Даниэль, хватит! — пришел в себя Шон и вскочил, схватив Даниэля за плечи и развернув к себе. Бросив взгляд за спину ребенка, Шон заметил бездыханное тело животного, истерзанного и избитого. — Даниэль… — пытался достучаться до него юноша, однако мальчик не реагировал. Обратив внимание на осевшую на землю Клементину, Даниэль тут же переключился, вырвавшись из рук Шона и подбежав к девушке. — Что ты наделал?..
— Клементина, не бойся, сейчас мы что-нибудь придумаем. Я убрал волка, больше он тебя не тронет, все хорошо, — сбивчиво говорил Даниэль, пытаясь вернуть себе и девушке надежду, однако Клементина не отвечала на его попытки. Из последних сил повернув голову в сторону, куда Даниэль отбросил волка, Клементина застыла, увидев сломанную и бездвижную тушу. Шон проследил за ее взглядом и ужаснулся. И только Даниэль не понимал общего настроения, продолжая что-то пытаться донести до девушки. Не слыша ничего вокруг, Клементина буравила взглядом труп животного. Ее слезы, проступившие все на секунду, высохли, а глаза опустели. У судьбы совершенно точно какое-то «совсем другое»
