Он не соскальзывает. Переводит дух, закрывает глаза и наслаждается устойчивостью твердой и прочной гондолы, за которую можно держаться.
«Живой, — мысленно говорит он себе. — Ты живой».
Он взбирается на корпус гондолы. В верхней части есть большой аппарат с набором колес для продвижения по верхнему кабелю. Под ним — стеклянный смотровой купол, рядом с которым имеется очень маленький люк. Сигруд предполагает, что люк достаточно далеко от рубки — где, скорее всего, разместились противники — и, если его открыть, они не должны услышать шум или заметить перемену в давлении или внезапный приток холодного воздуха.
Впрочем, это если повезет. Поэтому Сигруд готовит один из пистолетов.
Он подбирается к люку, распластавшись на корпусе гондолы. Стеклянный купол рядом с ним, его синее стекло кажется кривым из-за слоев льда. Он видит смотровую площадку под стеклом. Она пустая, и это утешает. Он не был уверен, что сайпурка реквизировала гондолу, а не просто села в полную, но теперь похоже, что произошло первое — значит, невинные не попадут под перекрестный огонь. Все, что движется, будет врагом.
Он вытирает снег со зрячего глаза, моргает и изучает замок на люке. Сложный, очень сложный. Если повезет, он сможет…
Сигруд замирает. Краем глаза он замечает движение.
Он смотрит сквозь стеклянный купол в верхней части гондолы.
Молодой сайпурец в темном пальто прогуливается по смотровой площадке с сигаретой в зубах и винташем в руках.
Спрятаться на боку гондолы негде, так что Сигруд прижимается к корпусу и пытается отползти назад, к лестнице.
Слишком поздно. Сайпурец — несомненно, один из министерских работников — видит его через стекло. У него отвисает челюсть; сигарета, все еще с дымком, на секунду прилипает к губе, потом падает. Сигруд едва слышит, как он говорит: «Какого хрена?!»
Потом сайпурец поднимает винташ, и стеклянный купол взрывается.
* * *Сигруд закрывает глаз и прячет лицо от летящих осколков. Он чувствует, как что-то горячее тяжело бьет в грудь, и думает: «Вот и все. Мне конец». Но боль не такая уж сильная, и это любопытно.
Сигруд слышит крики, выстрелы и лязг металла. Он открывает глаз как раз вовремя, чтобы увидеть, как корпус прямо перед его лицом внезапно выгибается наружу, точно резиновый, словно кто-то с другой стороны ткнул в него пальцем.
Отпрянув, дрейлинг смотрит вниз. Корпус покрыт такими выступами, и прямо там, где он прижимался грудью, их два: это места, где пули едва не пробили металл. Наверное, удар пришелся в грудину, но это гораздо лучше, чем поймать пулю.
«Повезло, — думает Сигруд. — Невероятно повезло». Охранник все еще стреляет, калеча корпус вокруг смотрового купола. Сигруд поднимает свой пистолет и слышит, как сайпурец кричит: «Ублюдок! Ублюдок!» Сигруд ждет. Еще два выстрела. Три. И пауза. «Перезаряжает».
Дрейлинг высовывается над рамой купола, вскидывает пистолет и нацеливает его на сайпурца, который, присев на смотровой площадке, возится с пистолетом. Охранник поднимает голову.
Сигруд стреляет один раз. Раздается резкий хлопок. Над левым глазом сайпурца появляется маленькое аккуратное отверстие, и он падает.
Сигруд, опустив голову набок, прислушивается, нет ли других противников прямо под разбитым стеклянным куполом. Он слышит, как кто-то кричит изнутри гондолы: «Чандра? Что происходит?» — но это не близко. Кряхтя, он поднимается и, скользнув через осколки купола, тихонько перебирается на сиденье кожаного кресла.
Озирается. Смотровая площадка находится на верхнем уровне гондолы, это маленькая зона отдыха, где есть кресла, столы и крошечный бар. Слева и справа от него короткие лестницы ведут на нижнюю палубу.
Он слышит там быстрые шаги. Два человека, по одному с каждого борта гондолы. Потом они останавливаются — ну конечно, занимают оборонительные позиции. Стоит ему хоть кончик носа высунуть с любой стороны, его порвут в клочья.
Он потерял элемент неожиданности, и это плохо. Сигруд оглядывается вокруг себя, задаваясь вопросом, что делать. Его взгляд падает на мертвого молодого человека на палубе.
Сигруд снимает перчатки, поскольку с огнестрельным оружием куда проще работать голыми руками. Приседает, стягивает с мертвеца пальто, потом снимает свою вязаную шапку и надевает на сайпурца, закрыв ему лицо.
Дрейлинг хмурится, оглядывая свою работу. «Достаточно отличается, чтобы встревожить. Надеюсь».
Он поднимает труп на плечо, потом замирает, прислушиваясь — ни шороха пока что, если только они не двигаются очень осторожно.
Сигруд поворачивается, перехватывает труп по-другому и швыряет мертвого юношу вниз по правой лестнице. Тот приземляется с громким стуком.
В тот миг, когда тело пересекает нижнюю границу ступенек, кто-то в конце прохода открывает огонь. Грудная клетка трупа взрывается, а за ней — его руки и ноги.
Сигруд за этим не наблюдает: он крадется по левой лестнице и высовывает голову из-за угла.
Левая стена гондолы представляет собой ряд кают и коек. Двери открыты. В одной из них, всего-то в десяти футах по проходу, присел сайпурец в черном с пистолетом в руке и, нахмурив брови, пытается высмотреть через средний проход, во что стреляет его товарищ справа по борту. Но в проход возле левой лестницы он не глядит.
Сигруд вытаскивает нож. «Я очень надеюсь, — думает он, — что гондола не качнется…»
Он выскакивает из-за угла и одним плавным движением бросает нож. Ему везет: клинок устремляется к сайпурцу и вонзается ему в правую сторону шеи, прямо под челюстью. Мужчина задыхается и валится на спину, в падении один раз выстрелив наугад в потолок.
С правой стороны гондолы раздается мужской голос:
— Азад?
Сигруд низко приседает и крадется в проход. В центре гондолы — ряды кожаных кресел, и сквозь них он видит человека, который притаился в дверном проеме среднего отсека. Он мог бы получше разглядеть противника, если бы прошел чуть дальше по проходу, но это привлекло бы внимание.
Дрейлинг смотрит на кожаные кресла, которые их разделяют. «Сделаны для удобства, — думает он. — Но не для боевых условий».
Он наводит пистолет через кожаные кресла и открывает огонь, быстро стреляет пять раз. Пули легко пробивают кожу и тонкую древесину, дождем льются в дверной проем. Присевший там человек падает, но Сигруд не останавливается, чтобы проверить: он бросается вперед, пригнувшись, и укрывается в первом отсеке.
Ни движения, ни звука. Он выбирается из укрытия и подбегает к трупу в дверном проеме. Еще один молодой сайпурец с огнестрельными ранениями в лицо и живот.
Сигруд перезаряжает пистолет и оглядывается вокруг в поисках каких-нибудь признаков движения. Потом крадется через проход к отсеку, где лежит еще один мертвый сайпурец — тот, у которого в горле все еще торчит нож Сигруда. Ковер пропитался кровью. Она влажно хлюпает под подошвами его ботинок.
Дрейлинг приседает, вытаскивает нож. Из раны слабо плещет кровь. Он знает, что живой человек кровоточит не так.
Пока Сигруд вытирает нож, палуба у него под ногами вздрагивает. Он моргает, восстанавливая равновесие. А потом понимает, что случилось.
«Они прибавили скорость, — думает он. — Они
