В числе прочего Шефер получил от регента древнюю рукопись «Бардо Тхедол», «Тибетскую Книгу Мертвых». Сам манускрипт англичане также обнаружили в архивах Аненербе.
Впервые в Европе книга была опубликована еще в 1927 году. Ее перевел английский профессор Уолтер Эванс-Венц. Но такой древний экземпляр еще не попадал в руки исследователей. Как только весной 1940 года багаж экспедиции прибыл в Германию, осмотреть ценную находку пригласили Карла Юнга. Дело в том, что швейцарский психиатр давно интересовался этим произведением. Он считал, что в «Бардо Тхедол» описан процесс встречи души человека с ее бессознательной сущностью. Много позже, уже после войны, Юнг напишет предисловие и психологические комментарии к новому изданию этой книги.
Официальной целью экспедиции Шефера был поиск истоков арийской расы в Тибете. Но привлечение Карла Юнга в качестве эксперта натолкнуло сотрудников МИ-6 на мысль, что здесь кроется нечто большее, чем просто антропологический интерес. И англичане занялись поиском документов, связанных с исследованиями в области психологии и управления сознанием. Выяснилось, что на протяжении всех трех своих азиатских экспедиций Шефер целенаправленно собирал артефакты и легенды, которые указывали бы на возможность внушения воли одного человека другим.
В записях Шефера англичане также обнаружили рассказ о статуе Бодхидхармы, утерянной в Китае в прошлом веке. Тибетский лама, который поведал Шеферу эту историю, утверждал, что династия Цин использовала статую как мистический центр силы. Через нее маньчжуры подчинили себе весь Китай. В начале XVIII века император Канси привел Шаолинь к покорности. В знак примирения он преподнес монастырю статую Бодхидхармы. Это выглядело поистине странно. Ведь Цин объявили государственной религией конфуцианство. А Бодхидхарма, или Дамо, как его называют в Китае, принес в Поднебесную буддизм. И маньчжуры боролись с этой религией, поскольку в ней не было почитания императора. Однако с того момента очаги сопротивления в Китае начали постепенно затихать, пока не угасли совсем. Тибетский лама объяснял это тем, что Шаолинь всегда был духовным центром Поднебесной. И Цин каким-то непостижимым образом использовал статую, чтобы внушить свою волю монахам, а через них и всему Китаю. А когда во время Первой «опиумной войны» статуя пропала, власть маньчжурской династии иссякла.
Как только в МИ-6 осознали, что таинственная статуя Дамо хранится в Британском музее, об этом сразу же доложили правительству Великобритании. И к работе подключили ученых-психоаналитиков. Сначала исследования не дали никаких ощутимыми результатов, и о находке снова забыли.
Но позднее, когда был изобретен метод МРТ, магнитно-резонансной томографии, в Ноттингемском университете провели опыт с использованием статуи Дамо. В два томографа, стоящие рядом, помещали испытуемых и делали МРТ мозга. После этого между томографами помещали капсулу со статуей Дамо и производили повторный замер. Капсула была максимально экранирована от всех известных видов излучения, как изнутри, так и снаружи. На повторных снимках явно наблюдалась синхронизация мозговой активности испытуемых. Тогда ученые решили подвергнуть статую внешнему воздействию и поместили в капсулу электромагнитный излучатель. Выяснилось, что на определенных частотах синхронизация мозговой активности не симметрична, а картина направленно передается от одного испытуемого к другому. Если же поляризацию излучения поменять, направление передачи мозговой активности также изменится.
На этом этапе эксперимента было доказано, что статуя Дамо позволяет синхронизировать мозговые активности двух индивидов, если они длительное время находятся рядом. При этом, если воздействовать на статую электромагнитным излучением определенной частоты, один испытуемый становится донором, а другой – реципиентом мозговой активности. В дальнейших отчетах МИ-6 статуя Дамо фигурировала под кодовым названием «пси-резонатор D». А синхронизация мозговой активности получила название «В-синхронизация».
Чтобы оценить фактор личности в результатах эксперимента, ученые комбинировали различных испытуемых, а также изучали воздействия индивидов друг на друга в личном общении, в отсутствие пси-резонатора D. Выяснилось, что направление воздействия не зависит от силы личности испытуемых, а зависит только от поляризации излучения. То есть испытуемый, который в обычных условиях проявлял качества лидера, в присутствии пси-резонатора D становился реципиентом, даже если донором выступал индивид со слабой, ведомой личностью. При этом сила воздействия была максимальной, если донор и реципиент принадлежали к общей социальной группе или имели схожий жизненный опыт. Например, эффект передачи усиливался, если испытуемые перед экспериментом слушали одну и ту же музыку или читали одни и те же книги.
1 июля 1986 года профессор Уиншер, как обычно, производил замеры. Уиншер нервничал. В эксперименте должны были участвовать Гвен Тейлор и Мэй Ли. Девушек утвердили после тщательного отбора по признакам психологической совместимости. Их изолировали от контактов с другими людьми на целый месяц, кормили одной и той же пищей. В перерывах между просмотрами любимых фильмов они играли в «верю, не верю» и добились вероятности угадывания более 85 процентов! Они стали буквально ментальными близнецами. В эксперименте одна девушка – донор – по команде должна была случайным образом закрывать глаза. То левый, то правый. А реципиент должна была угадывать и повторять движение. Цель эксперимента – понять, как влияет пси-резонатор D на процент угадывания и сохранится ли эффект, если поменять местами донора и реципиента. За десять минут до начала эксперимента Гвен Тейлор сделалось плохо, и ее увезли на скорой. Месяц подготовки полетел в тартарары!
Вместо Гвен Тейлор на кушетку томографа легла Эми Чэн, ассистентка Уиншера. Просто чтобы не терять лабораторный день. Профессор с тяжелым вздохом включил аудиовидеозапись и нажал на кнопку метронома. Чтобы исключить подсказки, эксперимент должен был проходить в полном молчании. Ассистентка Эми Чэн выступала донором, а Мэй Ли, которую только что разлучили с ее ментальной сестрой, – реципиентом.
– Интересно, этот болван Уиншер заплатит мне за непрофильную работу? – вдруг громко проговорила Мэй Ли. – Я аспирант, а не подопытная крыса. Достаточно уже того, что я убираю за ним его отвратительные окурки…
Уиншер выронил сигарету изо рта, глаза его полезли на лоб.
– Что, что вы сказали, повторите! – Профессор влетел в комнату и стал трясти Мэй Ли. Та смотрела на него непонимающими глазами.
Ассистентка Эми Чэн вскочила с кушетки и тоже явно была не в себе. После этого случая Эми Чэн получила огромную премию и надолго сменила неудобный стул в прокуренной лаборантской на удобную кушетку томографа. А профессор открыл явление ментального переноса. Но убирать за собой
