Глава 5
ВНАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО. ЗАТЕМ — ПИСЬМЕННОСТЬ… КАК ШИФРОВКА ДРЕВНИХ ЗНАНИЙ?
«Человеческая изобретательность не в состоянии создать шифр, который человеческая же изобретательность не смогла бы вскрыть».
Многие странные личности были наставниками Бокия в области скрытых знаний, но имена немногих дошли до нас. И до сих пор еще нет однозначного ответа на вопрос: был ли профессиональный революционер и видный чекист Бокий мистиком, адептом оккультных наук, мечтавшим о привнесении эзотерических доктрин в идеологию Советской России? И если ответить «да» — высказать мнение, которое разделяет автор, то следует указать, что все тайное, все неизведанное начинается с самых малых и даже общепризнанных, рассекреченных тайн.
Мы уже пришли ко времени создания Спецотдела Бокия, где затем были собраны ученые самых разных специализаций, проводившие масштабные научные исследования, организовывавшие международные экспедиции, делавшие уникальные открытия во многих отраслях знаний.
Некоторые сведения (которые современные исследователи называют «достаточно подробными») о Спецотделе Бокия дал, как уже указывалось, бежавший в 1930 г. сотрудник Иностранного отдела ОГПУ Агабеков, утверждавший, что «Специальный отдел (СПЕКО) работает по охране государственных тайн от утечки иностранцам, для чего имеется штат агентуры, следящий за порядком хранения секретных бумаг. Важной задачей отдела является перехватывание иностранных шифров и расшифровка поступающих из-за границы телеграмм. Он же составляет шифры для советских учреждений внутри и вне СССР». Получив такую информацию, исследователи и историки сразу же стали утверждать, что именно шифрование и стало основой деятельности Спецотдела и самого специалиста криптографии Глеба Бокия.
Конечно, Глеб Иванович слыл большим мастером этого дела, но не менее способным мастером шифровок был и Владимир Ильич Ленин, его жена Надежда Константиновна Крупская и многие другие видные партийные работники, прошедшие спецкурсы по заграничным базам, проплаченным мировой закулисой. Когда рассказывалось об адвокате Александре Васильевиче Зарудном, умело покрывавшем черные делишки фанатичных и мстительных революционеров, был умышленно упущен такой нюанс.
В 1887 году Александр Зарудный вместе с младшим братом Сергеем был арестован полицией и отбыл несколько месяцев тюрьмы из-за того, что в записной книжке Александра Ульянова (старшего брата будущего «вождя мирового пролетариата» Ленина, члена террористической фракции партии «Народная воля», казненного за покушение на царя) оказались зашифрованные адреса братьев Зарудных. Тогда Сергей был сослан в Сибирь за доказанную причастность к делу о покушении террористической фракции партии «Народная воля» А.И. Ульянова и П.Я. Шевырева на цареубийство 1 марта 1887 года. Александру Зарудному удалось остаться безнаказанным, и постепенно он сосредоточился на умении отстаивать интересы не столько потерпевшей, сколько виновной стороны, словно бы всю взрослую сознательную жизнь мстил за родственника.
Но нельзя думать, будто Ульянов-старший был столь умен сам по себе, что придумал шрифт для конспирации. Он тоже прошел свою спецшколу, где руководителями выступали те, кто нес еретическую заразу на территорию России. Конечно, криптография давно и успешно применялась многими странами, в первую очередь военной верхушкой накануне или во время боевых действий. Но нельзя не признать, что популяризация криптографии в обществе произошла по вине американского писателя Эдгара Аллана По (1809–1849). Талантливый новеллист, рано скончавшийся от алкоголизма, сумел так прописать сюжеты своих драматических, часто фантасмагорических произведений, что психика читателя перестала воспринимать описанные им смерть и ужасы просто как смерть и ужасы, восхищаясь эстетизацией этих страшных по своим свойствам процессов. Не тот ли сдвиг происходил с психикой, оказавшихся у власти в 1917 году в России? Или в 1933 году в Германии? У тех, кто получил право вершить судьбы миллионов людей, и их верных служителей от науки, которые ставили опыты на живом и думающем материале?!
Считается, что вышедший еще в 1843-м рассказ Эдгара По «Золотой жук» и по сей день остается непревзойденным художественным произведением на тему о дешифровании. Чтобы не быть голословными, передадим суть. В «Золотом жуке» описывается жизнь Уильяма Леграна, ведущего уединенный образ жизни на острове вместе со старым слугой — негром Юпитером. Легран обладает характерным для героев приключенческой литературы тех времен увлечением— он занимается естественными науками, и однажды обнаруживает новый вид насекомого — золотого жука. На случайно подобранном обрывке пергамента он рисует находку для своего друга, а тот в какой-то момент оказывается возле огня с обрывком присланного пергамента. Рассматривая обрывок, он замечает рисунок человеческого черепа, о чем сообщает Леграну. В итоге, после долгих измышлений, Легран с Юпитером, взяв лопаты, отправляются к огромному дереву в лесу, где отыскивают на конце ветви череп и опускают золотого жука в глазницу. Так, странным образом с помощью жука и дерева определив направление, они роют землю и извлекают спрятанное здесь шотландским пиратом Киддомом сказочное сокровище. Впоследствии герой объясняет таинственные обстоятельства находки, когда говорит, как с помощью огня он проявил на пергаменте криптограмму, написанную невидимыми чернилами, а затем дешифровал ее.
Захватывающе, не правда ли? Однако, если углубиться в изучение воспоминаний профессиональных революционеров, прочесть их труды, подготовленные во времена их владычества на 1/6 суши в новообразованной советской империи, то можно обнаружить среди сухих фактов не менее захватывающие приключения, в коих хватает дерзких планов, банковских ограблений, погонь, изощренных убийств, конспиративных пристанищ, бумаг с невидимыми чернилами и перехваченных тайных шифровок…
Еще до «Золотого жука» первое упоминание о криптоанализе у писателя Эдгара По появилось в статье «Загадочное и головоломное», которая была опубликована в номере филадельфийской газеты «Александерс уикли мессенджер» от 18 декабря 1839 г. После напечатания загадки, на которую так и не смог ответить один из читателей, сообщив об этом в газету, По отвечал: «Мы сочувствуем нашему корреспонденту, оказавшемуся в затруднительном положении, и спешим помочь ему, особенно поскольку мы сами имеем склонность к загадкам. Несмотря на анафемы, провозглашаемые умниками, мы считаем хорошую загадку стоящей вещью. Решение загадок дает наилучшее средство упражнения аналитических способностей… Для обоснования этой идеи можно написать солидную статью в журнал. Было бы весьма полезно также показать, в какой большой степени строгий метод пронизывает процесс решения загадки. Это утверждение верно настолько, что можно дать свод правил, с помощью которых любая в мире загадка может быть решена очень быстро. Возможно, это звучит странно. Но это не более странно, чем общеизвестный факт, что действительно существуют правила, с помощью которых легко дешифровать любые виды иероглифического письма, то есть письма, где вместо букв алфавита используются произвольные знаки». Далее, в сноске, автор продолжил конкретизацию: «Например, вместо «а» поставьте «+» или любой другой произвольный знак, вместо «Ь» поставьте «^» и т. д. Замените таким образом весь алфавит, а затем используйте получившийся алфавит для письма. Написанное будет прочтено путем использования надлежащего метода.
Можете проверить это. Пусть кто-нибудь напишет нам такое письмо. Мы обещаем прочитать его незамедлительно, независимо от того, насколько необычными или произвольными будут в нем знаки». В ответ в редакцию газеты посыпались письма, в которых корреспонденты всячески зашифровывали тексты; бум охватил американского обывателя, все тренировали свои навыки в новом, таинственном деле шифрования. И вскоре Эдгар По ответствовал: «Мы говорили, что можем вскрыть и раскроем любой шифр определенных свойств, который нам пришлют, и мы сдержали наше обещание более чем десятикратно».
В деле популяризации загадок шифрования принимала участие и другая солидная американская газета — «Нью-Йорк трибюн». Над прочтением криптограмм, которые печатались в редакционных статьях, работали один из редакторов «Нью-Йорк трибюн» Джон Хассард, экономический обозреватель издания Уильям Гросвенор, молодой математик из Военно-морской обсерватории США в Вашингтоне Эдвард Холден. В своих мемуарах Холден написал по этому поводу: «К 7 сентября 1878 г. я открыл закономерность, с помощью которой можно было безошибочно найти любой ключ к самым трудным и хитроумным из этих
