– Погодите, я наложу повязку, – сказала Джилл.
– Не стоит, уже все прошло. Спасибо вам. Сбегаю потороплю мистера Олсона, мне нужно встретить сына, когда придет школьный автобус.
Мать Кристофера собралась уходить, а Кристофер задыхался, обливаясь потом. Джилл вышла за матерью Кристофера в прихожую.
– Заходите как-нибудь с сыном, поужинаем вместе.
– С удовольствием, – ответила мать Кристофера и прокричала, подойдя к лестнице:
– Мистер Олсон! Не хочу вам мешать, но нам пора. Мой сын скоро вернется из школы.
Кристофер наблюдал, как Эмброуз спускается по ступенькам, неся с собой бейсбольную перчатку. Его брат Дэвид шел за ним, играя в «классики» с его тенью.
– ДЭВИД! ЧТО ТЫ ТУТ ДЕЛАЕШЬ?! – завопила шептунья.
Дэвид не ответил и в страхе бросился обратно наверх. Кристофер молча смотрел, как мать с Эмброузом благодарят Джилл и выходят из дома. Идут к машине. Подальше от шептуньи. Подальше от опасности.
С чашкой чая в руках Джилл вернулась в кухню. Шептунья – за ней. Нельзя было терять ни секунды. Кристофер тихо, как мышонок, прокрался к двери, ведущей в подвал, и быстро проскользнул туда. За дверью Джилл говорила:
– Кларк, по пути домой купи, пожалуйста, ланакан. У меня какая-то аллергия. Вся чешусь. Ты позвонил в санитарную службу? В подвале до сих пор воняет непонятно чем.
В подвале было темно. Кристофер стоял в начале длинной лестницы. Прищурился, но разглядеть, что там внизу, не смог. И услышать ничего не смог. Но там находилось нечто жуткое, он это понял.
По запаху.
Запах тухлятины висел повсюду, смешанный с запахом кожаной бейсбольной перчатки и, как можно было подумать, многолетних неудачных состязаний на дальность попадания в писсуар. Шептунья поднялась отсюда с полной собачьей миской тухлятины. Для кого же она предназначалась – для пленника?
Или для животного.
Снизу донесся лязг цепей. Кристофер оглядел лестницу. Без подступенников. Так даже легче его схватить.
– Ты здесь? – шепотом позвал он.
Молчание. Но Кристофер на это не купился. Что-то было не так. Он чуял это нутром. Попытавшись сделать шажок, чтобы лучше присмотреться, он едва не поскользнулся. Подошвы носков промокли. Посмотрел…
Кровь.
Кровавый след водопадом сбегал вниз. К горлу подступила дурнота, но Кристофер сдержался. Хотел убежать, но почувствовал, что шептунья на кухне уже преградила ему путь.
Оставалась только одна дорога – вниз.
Кристофер начал осторожно спускаться. В темноту. Деревянные ступеньки поскрипывали у него под ногами. Он поскользнулся и чуть не упал, но вовремя ухватился за перила. Еще шаг. Послышалось учащенное дыхание. Он скосил глаза, пытаясь хоть что-нибудь увидеть. Но не различил даже контуров. Только темнота. И этот смрад. Гниль и медь. С каждым шагом дышать становилось все труднее.
Кристофер добрался до самого низа.
Ступил на холодный бетонный пол. Протянул руку к выключателю. Но выключатель оказался сломан. Вроде бы в углу кто-то дышал. Пока глаза не привыкли к темноте, Кристофер шел ощупью. Сделал еще один шаг наугад.
И споткнулся о тело.
Это был славный человек. Скованный по рукам и ногам. В луже крови с запахом ржавчины.
– Ау? – шепотом позвал Кристофер.
Славный человек не шелохнулся. Кристофер порыскал в темноте. Нашел у стены два ведра. Первое служило отхожим местом. Во втором оказалась чистая вода, в которой плавал старый ковш. Кристофер взял ковшик. Придержал голову славного человека. Погрузил ковш в ведро до самого дна и, зачерпнув прохладной воды, поднес к его потрескавшимся губам, чтобы напоить. Но славный человек лежал без движения.
Славный человек…
Славный человек… умирает.
По наитию Кристофер протянул руки и наложил их на раны славного человека. Закрыл глаза. Голова тут же разболелась, жар потек со лба к кончикам пальцев. Кристофер почувствовал на лице кровь – она попала ему на губы. На вкус ржавая, как медная труба. Это была кровь славного человека. Жар усилился настолько, что Кристоферу пришлось убрать руки. Он хотел зачерпнуть еще воды, чтобы промыть раны. Но ран уже не осталось. Только здоровая, неповрежденная кожа.
И тут славный человек сгреб его в охапку.
– Отпусти меня! Хватит истязаний! Я ничего не скажу!
Шептунья давно уже прибежала бы на шум, но славный человек настолько ослаб, что говорил еле слышно.
– Все в порядке. Это я. Кристофер.
– Кристофер? – прошептал славный человек. – Что ты здесь делаешь? Я же запретил приходить сюда без меня.
– Нужно тебя отсюда вытащить, – сказал Кристофер. – Чем бы вскрыть замок?
– Кристофер, скоро стемнеет. Она тебя увидит. Уходи. Немедленно.
– Только вместе с тобой, – сказал Кристофер.
В воздухе повисло упрямое молчание. Славный человек вздохнул.
– Над столом, – сдался он.
– Где? Ничего не вижу, – откликнулся Кристофер.
– Свет включается над столом. Нащупай шнурок.
Славный человек взял Кристофера за руку и осторожно направил в темноту. Кристофер полз на четвереньках, пока не наткнулся на холодный металлический стол. Начал ощупывать предметы вокруг себя. Будто слепой, читающий книгу. Через какое-то время мозг начал различать в углах, формах и гранях всевозможные предметы.
Ножи, отвертки.
Все в крови.
Шептунья…
Шептунья… пытала славного человека.
Кристофер подтянулся и влез на стол. Липкий от крови. Попытался дотянуться до выключателя. И вскоре нащупал лампочку на длинном шнуре. Точь-в-точь как тот, на котором висел ключ на шее у шептуньи. Кристофер дернул за этот шнурок-выключатель, и подвал залило болезненно-желтым светом.
Обретя наконец возможность видеть, он чуть не закричал.
Подвал не знал никакого ремонта. Здесь не было ни тюфяка, ни деревянных панелей на стенах. Только бетонный пол. Металлический стол. И стены, увешанные пилами, ножами и отвертками. Все залито кровью.
Это была камера пыток.
Славный человек сидел в углу на цепи, как животное. Весь грязный, в синяках, в крови. Кожа – в шрамах. От света он дернулся, словно пробудившись от ночного кошмара. Кристофер видел нечто подобное в мичиганском собачьем приюте, куда водил его Джерри. Там были собаки, которые могли только дрожать – так долго они подвергались истязаниям.
Кристофер слез со стола. Взял нож и отвертку. Быстро протянул их славному человеку, который тут же начал ковырять замок цепи на запястье. От боли пальцы не слушались.
– Кто тебя сюда привел? – прошептал он.
– Дэвид Олсон.
– Дэвид? Но он же… с этой заодно.
От интонации, с который он произнес «с этой заодно», Кристофер содрогнулся.
– Нет. Он помогает нам. Хочет, чтобы я вас обоих вытащил на реальную сторону.
Лицо славного человека менялось на глазах. От замешательства к надежде. Из-за большой кровопотери славный человек был изможден и бледен. Но сейчас Кристофер впервые увидел на его лице улыбку.
Шептунья вырвала ему несколько зубов.
Славный человек сбросил одну из цепей. Отвертка выпала из его скользкой, окровавленной ладони и со стуком покатилась по бетонному полу. Над ними, в кухне, скрипнула доска. Шептунья остановилась. Прислушалась.
– Да, доктор Гаскелл, – послышался голос Джилл. – Хотела попросить направление к дерматологу. У меня ужасный зуд.
Кристофер поднял отвертку, передал славному человеку и шепотом спросил:
– Сможешь?
– Да, – слабо отозвался тот.
Пока славный человек разбирался с замками, Кристофер принялся осматривать подвал в поисках выхода. Наконец ему на глаза попалось маленькое грязное задернутое занавеской оконце
