– Шептунья никогда меня не отпустит, мам.
– Пристегни ремень!
– Не волнуйся. Славный человек обещал меня найти. Я буду не один.
Перебраться на заднее сиденье у него не хватило сил. Он закрыл глаза. Мать в исступлении принялась его трясти.
– НЕТ! НЕ СПИ! ПРОСЫПАЙСЯ!
Она разом вылила ему на голову четырехлитровый баллон воды. У Кристофера широко раскрылись глаза. Мать протянула ему вторую банку кока-колы. От слабости он не смог удержать ее в руках.
– Мам, – позвал он.
– Что, солнце?
– Она резко повернет, чтобы не сбить оленя.
– Что-что?
– Ты на нее не злись. Это все было предначертано.
Он погладил ее по руке и спокойно отвернулся к окну – как раз в тот миг, когда перед машиной Мэри Кэтрин на шоссе выбежал тот самый олень. Мэри Кэтрин резко вывернула руль, чтобы не сбить оленя, и мать Кристофера увидела свет двух фар, несущихся в бок ее машины – туда, где сидел сын.
Взгляд матери Кристофера был прикован к этим фарам. На руке осталось легкое прикосновение; время остановилось.
Кристофер не ошибся.
Так было предначертано.
Все совпадения вдруг нанизались гирляндой на одну нитку, как попкорн для рождественской елки. Купленные продукты можно было разобрать, но она оставила их в машине. Ключи вполне могли выпасть, но до сих пор лежали у нее в кармане. Одна секунда тут. Две минуты там. На заправке, по всему, она должна была увидеть очередь. Или объявление о том, что бензин закончился. Или надпись «Успешно» на дисплее седьмой колонки – тогда не пришлось бы возиться с флаконом от дезодоранта и бежать с наличными в кассу магазина.
Но сложилось все иначе.
Их отъезду не хотели мешать.
Ее хотели вывести именно на этот маршрут.
Именно в этом месте.
Точно в 02.17.
В тот миг, когда Мэри Кэтрин резко вывернула руль, чтобы не сбить оленя, и протаранила машину со стороны пассажирского сиденья.
Часть. V Во сне
Глава 65
– С возвращением, Кристофер, – проговорил голос.
Кристофер открыл глаза. Он лежал на больничной каталке. Над ним склонилась медсестра. Напевая себе под нос какой-то мотив, она готовила все необходимое для обтирания губкой. Женское лицо закрывала белая хирургическая маска, но в глазах чудилось что-то знакомое.
Тот же невозмутимый голос заговорил опять:
– Ну вот, все готово. Не дрейфь.
Откуда доносится голос, Кристофер не понимал. Он обвел глазами палату. Дверь в санузел была закрыта. Он прислушался, но так и не смог определить наверняка, откуда долетают слова. Или дыхание? Или царапанье?
– Да ты что, я ж не в клозете. Я тут, чувачок, где повыше.
Кристофер поднял глаза и увидел, что с телеэкрана его сверлит взглядом Плохой Кот. Показывали одну из любимейших серий Кристофера. Ту, в которой Плохой кот из пожарного шланга заливает соседнюю улицу, чтобы устроить там аквапарк. Только показывали все неправильно. Из шланга хлестала не вода.
Из шланга хлестала кровь.
– Здорово, Кристофер, – сказал Плохой Кот. – Давненько не видались, ей-богу. Я по тебе соскучился. Как сам, чувачок?
Плохой Кот улыбался. Зубы у него были острыми как бритва. С прилипшими объедками мяса. Кристофер попытался сесть, но оказалось, его связали по рукам и ногам. Стянули лодыжки и запястья веревками от воздушных шаров, а потом крепко-накрепко примотали к больничной койке на колесиках.
– Не рыпайся, Кристофер. Мы тебе помочь хотим. Нам только нужно узнать, чувачок, где он хоронится.
Кристофер запаниковал. Он стал искать, как бы отсюда выбраться. На окнах решетки. Это воображаемая сторона? Или страшный сон? Где он вообще находится? И как его сюда занесло?
– Извиняй, Кристофер. Никому не охота тебя удерживать силой, а дай тебе потачку – ты снова сделаешь ноги. Но этого, ей-богу, допускать нельзя, покуда мы его не найдем. Никак нельзя.
Кристофер посмотрел вниз. На полу остались кровавые следы. Всевозможных форм. И размеров. Мужские. Женские. Но в основном детские. Вероятно, любопытные шли сюда вместо зоопарка – чтобы только на него поглазеть, как на зверушку.
– Выкладывай, Кристофер, где он отсиживается, и пойдешь на все четыре стороны.
Взгляд Кристофера вернулся к телеэкрану. Плохой Кот щелкал языком, будто щелкает игральная карта, примотанная к велосипедной раме. Цок-цок. Цок-цок. И вдруг каким-то манером высунул лапы за пределы телевизора и переключил канал. Теперь Кристофер видел на экране себя. Привязанного к больничной каталке. А рядом – медсестру, которая макала губку в ведро. Но когда она губку вытащила и принялась отжимать, в ведро закапала кровь, как из кровоточащего сердца. На экране распахнулась дверь палаты. В сторону Кристофера направлялся Плохой Кот.
– Привет, чувачок. – Кот склонился над Кристофером. – Дошло до тебя наконец, где ты завис? И где же? Как тебе видится?
Кристоферу виделась воображаемая сторона. А что? Он ведь там уже бывал. Но сейчас-то как его туда могло занести? Или это все же сон? Или первое и второе разом? Или ни то ни другое?
– «Где я?» – вот о чем ты задумался, дружочек. Я носом чую. Ты не задрых, а стало быть, это не сон. Нет-нет-нет. И в свою хибарку на дереве не залезал. А вот поди ж ты – занесло тебя в такое место. Да-да-да. Четыре входа. Три выхода. Тебе известны два. Нам – больше. Ключ у нее. А где же дверь?
Протянув лапу, Плохой Кот стал почесывать Кристоферу темя, как будто из них двоих Кристофер – домашний кот. И никак иначе.
– Так и быть, чувачок, подскажу тебе, как отсюда выбраться. Но сперва ты мне ответишь, где его искать, – мурлыкал он. – Четыре входа. Три выхода.
Мысли у Кристофера заметались. Домик на дереве и страшный сон – вот две дороги из четырех, ведущих на воображаемую сторону. А где еще две? Он хотел припомнить, как сюда попал. Но вспоминался только яркий свет. И крик.
– Это для тебя последний шанс, дружочек. Мы тебе зла не желаем. Ей-богу, ни-ни. Но если вздумаешь утаивать, где он прячется, мы сами правду из тебя вырежем.
– Да не знаю я.
– Сдается мне, все ты знаешь, чувачок.
– Откуда мне знать?! Он ведь сбежал! – взмолился Кристофер.
– Так, да не так. Это ты помог ему сбежать. Почувствуй разницу. Он куда-то намылился. И наверняка тебе рассказал, в какие края.
– Не знаю.
– А ты подумай хорошенько, Кристофер. Вы как пить дать назначили место встречи. Где и когда ты с ним увидишься, дружочек?
О встрече они не договаривались. Но соображать требовалось быстро. И он солгал.
– У школы.
– Не умеешь ты врать, чувачок.
– Я не вру.
Плохой Кот больше не улыбался. Он глубоко и отрешенно вздохнул.
– Сестра, готовьте этого к операции.
Изображение на телеэкране исчезло; вместе с ним исчез и Плохой Кот. Медсестра взяла кровавую губку и принялась обтирать Кристоферу грудь и руки.
– Очень прошу, мэм. Помогите мне, – зашептал он.
Женщина его не услышала. Она знай напевала себе под нос. Завершив кровавое обтирание, она сняла каталку с тормоза и вывезла Кристофера в коридор.
– Куда вы меня везете? – взвился он. – Где я?! На
