- Этим я и занимаюсь, - проворчал аривейский урод. – Гери, мне нужно, чтобы вы разговаривали. Расскажите, как вы активировали МП?
- Я? – мне захотелось повернуться и посмотреть козлу в глаза.
- Вы, - ответил Хейтарро. – Он работает самостоятельно, команд не слушается. Я бы сказал, что МП стал вторым вашим мозгом, который сумел подавить и подчинить родной мозг, превратился в центр управления всеми процессами в организме. Это не совсем то, для чего он был предназначен…
- Для чего он предназначен? – спросила я.
- Для управления объектом. Подчинение, внушение нужной информации… Теперь уже можно сказать, всё равно МП больше не будут разрабатывать. Некорректная работа, огласка… - В голосе ученого проскользнуло сожаление. - Так как вы запустили его? Это могло произойти только из-за эмоционального скачка, сильного потрясения.
Я задумалась, затем кривовато усмехнулась, переведя взгляд на Брато.
- Ожила одна старая история, ставшая когда-то потрясением, - наконец, ответила я. – Яркие воспоминания…
- Посттравматическое стрессовое расстройство? – живо откликнулся аривеец. – Очень интересно. И оно переросло в ложное посттравматическое дежавю… Должно быть, вы пострадали физически?
- Возможно, - глухо ответила я и сильней сжала пальцы Егора, взгляд которого вдруг стал рассеянным. – МП усилил переживания?
- В некотором роде, да. Ваши эмоции «подпитали» МП, он, скажем так, поймал волну и начал атаку. А должен был только вступить в симбиоз, активироваться и деактивироваться по команде извне.
- Команды были, - поморщившись, ответила я. – Дважды.
- Любопытно, в какой момент он окончательно вышел из-под контроля… - Хейтарро затих.
Брато неожиданно зло сверкнул глазами:
- Только попробуй начудить, сдохнешь на месте.
- Я ничего…
- Врешь. По глазам вижу, что задумал очередное дерьмо. Хочешь быстрей умереть? - недобро усмехнулся наемник. – Так вот быстро и легко не будет. Обещаю.
- А чего мне бояться? – с вызовом спросил ученый. – Меня уже обвинили в измене своей планете.
- Поверь, тебе есть чего бояться, - ровно ответил Брато.
Хейтарро что-то буркнул и коротко велел:
- Сыворотку.
- Менсаро…
- Я собираюсь убить свое лучшее детище, - нервно воскликнул тот. – Имейте же хоть каплю состр…
- Лучше молчи, - посоветовал Егор.
Он стоял и следил за действиями аривейского изобретателя, я лежала со вскрытым черепом и смотрела на него. С жадностью вглядывалась в лицо, на котором поблескивали глаза, не отпускавшие меня с того мгновения, как Егор Брато вернулся в мою жизнь. Без ложной зелени. Карие, с широким багровым ободком, сейчас заполнившим почти всю радужку.
- Твои глаза, - прошептала я.
- Универсал все-таки сработал и в моем случае, - усмехнулся Ястреб. – Вколол еще в первый день на Ритерро. Хочешь, и клыки наращу.
Я слабо улыбнулась. Какая к черту разница, увеличены у него клыки или нет? Главное, он со мной рядом, как обещал… А затем пришло волнение. Что будет потом? После операции? Что сделает отец с тем, кого когда-то считал главной причиной случившегося со мной?
- Где папа?
- Генерал ждет за дверями. Он пока разговаривает с главой СБА, - ответил Егор. – Скоро увидитесь.
- Что случилось, когда я отключилась? – не хотелось молчать. Разговаривать было невероятным чудом после почти недели немоты.
- Взорвали линейник и ушли на сверхсветовой к Аривее, - пожал плечами Брато. – Нас ждали, сразу доставили в управление СБА. Тебя в операционную, этот уже стоял тут. А потом ты пришла в себя.
- Теперь ты еще и мозги мои видел, - усмехнулась я.
- У тебя самые красивые мозги во Вселенной, детка, - подмигнул мне Ястреб и снова перевел взгляд на Хейтарро. – Что там?
- Всё, - мрачно ответил тот. – МП умирает. Скоро можно будет его убрать.
В операционной воцарилось недолгое молчание. Наконец, Егор передернул плечами и снова присел на корточки:
- Сейчас ты еще немного поспишь, - сказал он. – Встретимся позже, Лисеныш. – И шепнул: - Я буду рядом.
- Обещаешь?
- Клянусь, - он поцеловал мне ладонь, и веки вновь налились тяжестью, вынуждая меня уплыть в сон, навязанный наркозом, чтобы проснуться уже в палате в окружении приборов, но лишь снаружи. Внутри меня ничего чужеродного не осталось, даже импланта, подсаженного мне Ястребом и его людьми на дипломатическом лайнере. За последние несколько лет моя голова была чиста, и забивать ее ничем, кроме мыслей, не хотелось.
В голове немного мутилось, и я привычно списала это на МП, но память услужливо подкинула воспоминание из операционной. Рука медленно поднялась к голове, дрожащие пальцы дотронулись до волос. Конечно, следов операции уже не было, волосяной покров восстановили, даже отрастили, рыжевато-каштановые пряди лежали на плечах. Рука безвольно скользнула вниз, сила ко мне пока не вернулась. Но я могла двигаться, могла разговаривать, а это было уже так много!
- Скоро ты полностью восстановишься, - услышала я и только заметила отца, сидевшего в углу на кресле.
Впервые с момента нашей встречи я смогла его рассмотреть. Папа выглядел усталым. Морщинки вокруг глаз сейчас обозначились особенно четко. Между темными бровями залегла знакомая складка. Глаза покраснели, но смотрели тепло и немного рассеянно. На губах играла полуулыбка, немного смягчив вечно жесткие черты. Короткие, всегда подстриженные ёжиком, волосы поседели на висках, еще больше обозначив его возраст. И все-таки отец был всё также подтянут, крепок и строен. Он сидел, широко расставив ноги, руки покоились на подлокотниках. И я бы сказала, что папа расслаблен, если бы не пальцы, с силой сжавшие края подлокотников.
- Здравствуй, папа, - едва слышно сказала я. – Можешь ругать.
- Не буду. – Генерал поднялся с кресла и подошел к моей кровати. Он сел рядом и пожал мне руку. – Может потом, когда будешь особо бесить, а сейчас не хочу. Наша ссора слишком затянулась. Я устал от нее.
- Ты похоронил меня, - усмехнулась я.
- Ты сказала, я сделал. Ты же знаешь, меня долго просить не надо, - папа провел по моей щеке тыльной стороной ладони. – Мама со мной до сих пор разговаривает сквозь зубы. Не простила. Она по тебе очень скучает, поговоришь с ней?
- Я тоже скучала, - поймала ладонь отца и прижала к своей щеке. – Только приду в себя и поговорю. Сейчас у меня глаза на мокром месте. И голос… Еще больше расстроится.
- Да, правильно. Она у нас впечатлительная, - папа вдруг рывком приподнял меня и прижал к себе. – Это мы с тобой Романовы.
- Прозвучало, как синоним слова баран, - усмехнулась я, обнимая отца.
- Иногда, да, - согласился генерал и уткнулся носом мне в макушку.
Всё верно, мы
